В связи с поручением Верховного Суда Российской Федерации была изучена практика рассмотрения судами Калининградской области дел по спорам, возникающим в связи с принятием решений о привлечении государственных и муниципальных служащих к дисциплинарной ответственности за совершение коррупционных правонарушений в соответствии с законодательством о государственной и муниципальной службе, рассмотренных в 2012 – 2013 г.г.

Согласно статистическим данным за период 2012 – 2013 г.г. судами области разрешено 6 дел указанной категории, 2 из которых по существу рассмотрены в 2012 году, 4 дела – в 2013 году.

Изучением поступивших на обобщение дел установлено, что 4 дела рассмотрены по искам сотрудников внутренних дел, оспаривающих законность привлечения к дисциплинарной ответственности и считавших незаконными приказы об их увольнении в связи с грубым нарушением служебной дисциплины.

По одному из дел в качестве истца выступал прокурор района, полагавший незаконным освобождение от должности и увольнение из органов прокуратуры за нарушение Присяги прокурора и совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника.

В изучаемый период районным судом разрешено одно дело по требованиям сотрудника таможни, уволенного на основании п. 1 ч. 1 ст. 59.2 ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» — в связи с непринятием гражданским служащим мер по предотвращению и (или) урегулированию конфликта интересов, стороной которого он является.

В отношении муниципальных служащих дела изучаемой категории в рассматриваемый период судами области не разрешались.

Анализ судебной практики рассмотрения дел указанной категории свидетельствует о том, что суды в целом правильно определяют закон, подлежащий применению к спорным правоотношениям, — положения Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации», учитывая, что прохождение службы сотрудниками органов внутренних дел регулируется специальными законами – Федеральным законом от 07 февраля 2011 года №3-ФЗ «О полиции» с соответствующими изменениями и дополнениями, Федеральным законом от 30 ноября 2011 года № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», вступившим в законную силу с 01 января 2012 года за исключением статей 94 и 95, действующими нормами Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденного постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23 декабря 1992 года № 4202-1 с соответствующими изменениями и дополнениями, которое применяется в части, не противоречащей Федеральному закону от 30 ноября 2011 года №342-ФЗ, а также то, что служба в органах прокуратуры Российской Федерации, представляющая особый вид федеральной государственной службы, регулируется законодательством Российской Федерации о труде и законодательством Российской Федерации о государственной службе с учетом особенностей, предусмотренных Федеральным законом от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации».

Так, при разрешении Нестеровским районным судом Калининградской области гражданского дела по иску сотрудника отделения ГИБДД МО МВД России «<данные изъяты>» М., оспаривающего приказы о привлечении к дисциплинарной ответственности и увольнении из органов внутренних дел, судом было установлено, что М. проходил службу в органах внутренних дел Российской Федерации с 2001 года в различных должностях, а с 5 сентября 2011 года исполнял обязанности <данные изъяты> отделения ГИБДД МО МВД России «<данные изъяты>», являлся <данные изъяты> отделения ГИБДД МО МВД России «<данные изъяты>».

Приказом начальника УМВД России по Калининградской области № л/с от 1 марта 2012 года М. уволен из органов внутренних дел на основании п. 6 ч. 2 ст. 82 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации» – в связи с грубым нарушением служебной дисциплины.

Основанием увольнения явился приказ начальника УМВД России по Калининградской области от 14 февраля 2012 года № л/с о привлечении М. к дисциплинарной ответственности в виде увольнения за нарушение п.2 ч.1 ст.13, п.5 ч.2 ст. 49 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», выразившееся в разглашении конфиденциальной информации (служебной тайны).

Из материалов дела следует, что в отношении М. проводилась служебная проверка, поводом к которой послужили поступившие в ОРЧ СБ УМВД России по К-ой области из УФСБ России по К-ой области материалы о результатах оперативно-розыскной деятельности.

Проверкой установлено, что в ходе прослушивания телефонных разговоров в отношении Д. было установлено, что сотрудники МО МВД России «<данные изъяты>» М. и П. информировали Д. о проведении в отношении него сотрудниками УМВД России по Калининградской области оперативно-розыскных мероприятий.

Отказывая в удовлетворении требований М. к УМВД России по Калининградской области о признании незаконными приказов о привлечении к дисциплинарной ответственности и увольнении истца из органов внутренних дел, суд первой инстанции правильно исходил из установленных выше обстоятельств и, руководствуясь п.5 ч.2 ст. 49 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», в соответствии с которым грубым нарушением служебной дисциплины сотрудником органов внутренних дел является разглашение сотрудником конфиденциальной информации (служебной тайны), ставших ему известными в связи с выполнением служебных обязанностей, если это не влечет за собой уголовную ответственность, пришел к обоснованному выводу о том, что сотрудником органов внутренних дел М. была разглашена Д. конфиденциальная информация о проведении в отношении него сотрудниками УМВД России по Калининградской области оперативно-розыскных мероприятий, что является грубым нарушением служебной дисциплины и влечет увольнение по п.6 ч.2 ст.82 вышеназванного закона.

С такой позицией суда согласилась апелляционная инстанция, оставив обжалуемое решение без изменения.

При обстоятельствах, аналогичных изложенным выше, Гусевским городским судом Калининградской области верно разрешено дело по иску И. о признании незаконным приказа об увольнении, восстановлении на работе в прежней должности.

Отказывая И. – <данные изъяты> отделения ГИБДД МО МВД России «<данные изъяты>», увольнение которого со службы в органах внутренних дел осуществлено на основании по п. 6 ч. 2 ст. 82 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в связи с грубым нарушением служебной дисциплины), в восстановлении на работе, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что истец допустил грубое нарушение трудовой дисциплины, предусмотренное п. 14 ч. 2 ст. 49 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», выразившееся в сокрытии им как сотрудником органов внутренних дел фактов обращения к нему каких-либо лиц в целях склонения к совершению коррупционного правонарушения

В апелляционном порядке решение суда оставлено без изменения.

Судебными инстанциями установлено, что истец был уволен со службы по результатам служебной проверки, проведенной ОРЧ СБ УМВД России по К-ой области, на основании материалов, поступивших из УФСБ России по К-ой области в отношении истца.

В ходе проверки был установлен факт того, что со стороны Г. в марте 2011 года имело место обращение к И., как к сотруднику отделения ГИБДД ОВД по <данные изъяты> муниципальному району, с просьбой за вознаграждение не исполнять решение мирового судьи 2-го судебного участка Гусевского района от 24 марта 2011 года, которым А. было назначено наказание в виде административного ареста на срок 3 суток, что суд обоснованно расценил как склонение сотрудника полиции к совершению коррупционного правонарушения, о котором истец обязан был уведомить непосредственного руководителя (орган прокуратуры), чего им сделано не было.

Факт обращения Г. к И. с предложением совершения им коррупционного правонарушения подтверждается представленными Управлением Федеральной Службы безопасности по К-ой области материалами, в том числе аудиозаписью телефонных переговоров между гражданином Г. и И. и между Г. и иными лицами, стенограммой этих переговоров, исследованных судом.

Кроме того, сам истец И. факт телефонных переговоров с Г. и факт встречи с ним в рассматриваемый период не оспаривал, при этом пояснял, что лично с Г. не знаком, а общался с ним только по роду своей служебной деятельности, в том числе, и по поводу привлечения А. к административной ответственности. Также не оспаривал И. и того обстоятельства, что Г. действительно обращался к нему именно по поводу решения вопроса о том, чтобы А. не был подвергнут наказанию в виде административного ареста за совершенное им правонарушение по постановлению суда, что прямо следует из содержания искового заявления И., его объяснений суду при рассмотрении дела и его собственноручных письменных объяснений, данных в рамках служебной проверки.

Судом также установлено и подтверждается материалами дела, что 24 марта 2011 года мировым судьей второго судебного участка Гусевского района Калининградской области было вынесено постановление по делу об административном правонарушении, которым А. привлечен к административной ответственности по 2 ст. 12.7 КоАП РФ с назначением ему наказания в виде административного ареста на срок 3 суток.

Данное постановление ко дню рассмотрения дела исполнено не было.

Таким образом, представленными суду доказательствами подтвержден факт совершения И. грубого нарушения служебной дисциплины, что и послужило снованием к его увольнению, которое признано судебными инстанциями законным.

Не допущено нарушений закона и при разрешении Ленинградским районным судом г.Калининграда дела по иску <данные изъяты> МВД России на транспорте С., уволенного со службы в органах внутренних дел Российской Федерации по п. 5 ч. 2 ст. 82 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел и внесении изменений и отдельные законодательные акты Российской Федерации» – в связи с несоответствием сотрудника замещаемой должности в органах внутренних дел на основании рекомендации аттестационной комиссии.

При рассмотрении дела судом было установлено, что С. с октября 2012 года был назначен на должность <данные изъяты> по сопровождению <данные изъяты> поездов, следующих транзитом через <данные изъяты>.

В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что в служебном купе поезда сообщением <данные изъяты> — <данные изъяты>, используемом сотрудниками наряда сопровождения, следовали находящийся в отпуске заместитель командира роты сопровождения майор полиции Ю. и его супруга Э., не являющаяся сотрудником <данные изъяты> МВД России на транспорте.

По результатам проведенной служебной проверки данный факт нашел свое подтверждение а также было установлено, что С. на протяжении длительного периода службы в должности <данные изъяты> были неоднократно допущены нарушения пунктов 12 и 17совместного приказа МВД России и Минтранса России № 142/26, выразившиеся в нарушении порядка заполнения маршрутных листов и провозе в служебном купе посторонних лиц, не имевших право на безбилетный проезд в купе наряда сопровождения и организации проезда посторонних лиц в служебном купе.

Кроме того, в ходе проведения служебной проверки было установлено, что в нарушение п. 12 ст. 12 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел и внесении изменений и отдельные законодательные акты Российской Федерации» и п. 8 ст. 16 и п. 2.4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации, утвержденного приказом МВД России от 24 декабря 2008 года № 1138, С. неоднократно были допущены превышения должностных полномочий, выразившиеся в использовании своего служебного положения по отношению к подчиненным по службе сотрудникам наряда сопровождения в личных целях при организации провоза в служебном купе посторонних лиц, выявлены факты, указывающие на коррупционную составляющую вменяемых С. нарушений. Так, вопреки требованиям п. 4 ст. 22 и п. 3 ст. 25 Кодекса профессиональной этики, С. не доложил руководителю о том, что вышестоящие сотрудники требуют от него, в нарушение требований закона и руководящих документов, вписать в маршрутные листы посторонних лиц для их безбилетного проезда в служебном купе наряда сопровождения. Надлежащих мер к урегулированию этой ситуации не принял, а использовал ее в своих личных корыстных интересах.

По итогам проведенной служебной проверки, в заключении, утвержденном начальником <данные изъяты> УМВД России по Калининградской области, за грубое нарушение п.п. 12, 17 совместного приказа МВД России и Минтранса России № 142/26-09, п. 8 ст. 16, п. 4 ст. 22, п. 2.4 ст. 23, п. 3 ст.25 Кодекса профессиональной этики, п. 12 ст. 12, пп. 3 п.4 ст. 33 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел и внесении изменений и отдельные законодательные акты Российской Федерации» для решения вопроса о дальнейшем прохождением службы в органах внутренних дел предложено рассмотреть <данные изъяты> С. на аттестационной комиссии.

При изложенных выше и фактически установленных по делу обстоятельствах суд первой инстанции пришел к верному выводу о наличии правовых оснований для увольнения С. из органов внутренних дел Российской Федерации по п. 5 ч. 2 ст. 82 Федерального закона Российской Федерации «О службе в органах внутренних дел и внесении изменений и отдельные законодательные акты Российской Федерации», отказав в удовлетворении заявленного иска.

В апелляционном порядке обжалуемое С. решение оставлено без изменения.

В то же время, Центральным районным судом г.Калининграда была допущена ошибка при рассмотрении спора по иску О., также оспаривающего законность своего увольнения из органов внутренних дел.

Разрешая заявленные требования, суд установил, что О. проходил службу в УМВД России по К-ой области с 1996 года по 2012 года на различных должностях, а с апреля 2012 года — в должности <данные изъяты> отделения ГИБДД МО МВД России «<данные изъяты>».

Приказом начальника УМВД России по Калининградской области от 12 октября 2012 г. О. привлечен к дисциплинарной ответственности в виде увольнения по п. 9 ч.3 ст. 82 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел РФ и внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» — за совершение проступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел, за нарушение требований пунктов 16, 35.1, 35.4 и 35.8 Приложения № 2 к Административному регламенту Министерства внутренних дел Российской Федерации исполнения государственной функции по регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним, утвержденного приказом МВД России от 24 ноября 2008 г. № 1001 «О порядке регистрации транспортных средств».

Во исполнение вышеназванного приказа приказом начальника УМВД России по Калининградской области № л/с от 9 ноября 2012 г. О. уволен со службы в органах внутренних дел по п. 9 ч. 3 ст. 82 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации» (в связи с совершением проступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел).

Основанием для издания вышеназванных приказов послужил рапорт начальника ОРЧ СБ УМВД России по К-ой области, в котором указано, что сотрудники РЭГ ГИБДД МО МВД России «<данные изъяты>» в нарушение действующего законодательства зарегистрировали 28 автомобилей, проведена служебная проверка, заключением которой установлено, что акты, послужившие основанием к регистрационным действиям в отношении 28 автотранспортных средств, которым О. были присвоены государственные регистрационные знаки, не заверены в соответствии с действующими приказами МВД России, реестры учета специальной продукции Госавтоинспекции в УГИБДД УМВД России по Калининградской области ведутся ненадлежащим образом, что привело к необоснованному получению и выдаче актов технического осмотра ТС. Также было установлено, что договоры купли — продажи, предоставленные собственниками из различных регионов Российской Федерации для регистрации вышеуказанных ТС в РЭГ ОГИБДД МО МВД «<данные изъяты>», составлены одним лицом.

По результатам служебной проверки сделан вывод о том, что <данные изъяты> О. были допущены нарушения требований пунктов 16, 35.1, 35.4 и 35.8 Приложения № 2 к Административному регламенту Министерства внутренних дел Российской Федерации исполнения государственной функции по регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним, утвержденного приказом МВД России от 24 ноября 2008г. № 1001 «О порядке регистрации транспортных средств», выразившиеся в осуществлении регистрационных действий без проведения полной проверки представленных гражданами документов, являющихся основанием для совершения регистрационных действий, с указанием, что акты не содержит сведений о выдаче его собственнику (владельцу) транспортного средства, более того, 28 автомобилей, зарегистрированных в МО МВД России «<данные изъяты>» в августе-сентябре 2012 г. по актам технического осмотра, выданным УГИБДД УМВД России по Калининградской области, сотрудниками ГИБДД не осматривались и на территорию К-ой области не ввозились.

Удовлетворяя требования О. о признании незаконным и отмене приказа о его увольнении и восстанавливая истца в прежней должности, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что, допустив нарушения требований пунктов 16, 35.1, 35.4 и 35.8 Приложения № 2 к Административному регламенту Министерства внутренних дел Российской Федерации, истец совершил нарушение служебной дисциплины, за которое мог быть привлечен к дисциплинарному взысканию, предусмотренному ч.1 ст. 50 Федерального закона ««О службе в органах внутренних дел и внесении изменений и отдельные законодательные акты Российской Федерации», посчитав при этом, что допущенное нарушение не может служить основанием к увольнению О. по п. 9 ч. 3 ст. 82 упомянутого Федерального закона – за совершение проступка, порочащего честь сотрудника органа внутренних дел.

С такими суждениями суда не согласилась апелляционная инстанция.

Отменяя решение и отказывая О. в иске, судебная коллегия указала, что в соответствии со ст. 50 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» на сотрудника органов внутренних дел в случае нарушения им служебной дисциплины, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, могут налагаться дисциплинарные взыскания, в том числе, увольнение со службы в органах внутренних дел.

В соответствии с п. 9 ч. 3 ст. 82 указанного Федерального закона к числу оснований для расторжения контракта и увольнения сотрудника органов внутренних дел со службы относится, в частности, совершение проступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел.

Согласно пп.1.,2 ч. 1 ст. 13 Закона при осуществлении служебной деятельности, а также во внеслужебное время сотрудник органов внутренних дел должен исходить из того, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина определяют содержание его профессиональной служебной деятельности; доложен заботиться о сохранении своих чести и достоинства, не допускать принятия решений из соображений личной заинтересованности, не совершать при выполнении служебных обязанностей поступки, вызывающие сомнение в объективности, справедливости и беспристрастности сотрудника, наносящие ущерб его репутации, авторитету федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел, а также государственной власти.

В соответствии с частью 4 ст. 7 Федерального закона «О полиции» сотрудник полиции как в служебное время, так и во внеслужебное время должен воздерживаться от любых действий, которые могут вызывать сомнение в его беспристрастности или нанести ущерб авторитету полиции.

Согласно ст. 5 Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ, утвержденного приказом МВД России от 24 декабря 2008 года N 1138, профессиональные честь сотрудника выражается в заслуженной репутации, добром имени, личном авторитете и проявляется в верности гражданскому и служебному долгу, данному слову и принятым нравственным обязательствам.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 6 июня 1995 года N 7-П, определениях от 21 декабря 2004 года N 460-О и от 16 апреля 2009 года N 566-О-О, служба в органах внутренних дел является особым видом государственной службы, направлена на реализацию публичных интересов, что предопределяет наличие у сотрудников, проходящих службу в этих органах, специального правового статуса, обусловленного выполнением конституционно значимых функций по обеспечению правопорядка и общественной безопасности. Законодатель, определяя правовой статус сотрудников, проходящих службу в органах внутренних дел, вправе устанавливать для этой категории граждан особые требования, в том числе к их личным и деловым качествам, и особые обязанности, обусловленные задачами, принципами организации и функционирования органов внутренних дел, а также специфическим характером деятельности указанных лиц, поскольку поступая на службу в органы внутренних дел, гражданин добровольно возлагает на себя обязанность соответствовать указанным требованиям и добросовестно исполнять свои обязанности.

Таким образом, возможность увольнения сотрудников органов внутренних дел за совершение проступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел, то есть за несоблюдение добровольно принятых на себя обязательств, предусмотренных законодательством, обусловлена особым правовым статусом указанных лиц.

Учитывая длительный опыт работы О., в служебные обязанности которого входит осмотр транспортных средств, прием и рассмотрение заявлений владельцев ТС, с последующей регистрацией транспортных средств в соответствии с приказами МВД России, и совершившего регистрацию 28 автомобилей без проведения полной проверки представленных гражданами документов, являющихся основанием для совершения регистрационных действий, привело к тому, что указанные автомобили вовсе не были осмотрены сотрудниками ГБДД и, как впоследствии выяснилось в результате служебной проверки, на территорию К-ой области вообще не ввозились.

Указанные действия О. правильно расценены представителем нанимателя как совершение поступка, вызывающего сомнение в объективности, справедливости и беспристрастности сотрудника, наносящего ущерб его репутации, авторитету федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел, что свидетельствует о совершении О. проступка, порочащего честь сотрудника органа внутренних дел.

В этой связи судебная коллегия указала, что основание увольнения О., предусмотренное п.9 ч.3 ст. 82 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел РФ и внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ», за совершение проступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел, с учетом установленных при рассмотрении дела обстоятельств, является правильным, порядок увольнения О. ответчиком не нарушен, что свидетельствует об отсутствии оснований к удовлетворению заявленного им иска.

Как указано выше, в анализируемый период Ленинградским районным судом г.Калининграда разрешено одно дело по требованиям сотрудника прокуратуры Российской Федерации — прокурора Т-го района К-ой области Ё., освобожденного от занимаемой должности и уволенного из органов прокуратуры по подп. «в» п. 1 ст. 43, ст. 41.7 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», п. 14 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса РФ — за нарушение Присяги прокурора и совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника.

При рассмотрении дела судом было установлено, что Ё. с октября 2003 года походил службу в органы прокуратуры в должности <данные изъяты> и приказом прокурора К-ой области № от 21 января 2010 года назначен на должность прокурора Т-го района К-ой области.

В соответствии со ст. 40.4 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» лицо, впервые назначаемое на должность прокурора, принимает Присягу.

15 апреля 2004 года истец принял Присягу и поклялся свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, законы и международные обязательства Российской Федерации, не допуская малейшего от них отступления; непримиримо бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их ни совершил, добиваться высокой эффективности прокурорского надзора и предварительного следствия; активно защищать интересы личности, общества и государства; чутко и внимательно относиться к предложениям, заявлениям и жалобам граждан, соблюдать объективность и справедливость при решении судеб людей; строго хранить государственную и иную охраняемую законом тайну; постоянно совершенствовать свое мастерство, дорожить своей профессиональной честью, быть образцом неподкупности, моральной чистоты, скромности, свято беречь и приумножать лучшие традиции прокуратуры.

В силу положений ст. 40.4 вышеуказанного Федерального закона нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры.

Таким образом, Ё., приняв Присягу, выразил готовность придерживаться установленных законом требований и соблюдать возлагаемые на него ограничения и, будучи назначенным на должность прокурора Т-го района К-ой области, обязан был в своей служебной деятельности и личном поведении неукоснительно соблюдать положения Присяги прокурора.

В соответствии с п.п. 1.4, 1.5 Кодекса этики прокурорского работника прокурорский работник в служебной и во внеслужебной деятельности обязан избегать личных связей, способных нанеси ущерб его чести и достоинству, репутации прокуратуры Российской Федерации, а также воздерживаться от любых действий, которые могут быть расценены как оказание покровительства каким бы то ни было лицам в целях приобретения ими прав, освобождения от обязанности или ответственности.

Из материалов дела следует, что 3 октября 2012 года прокурором К-ой области был издан приказ о ходатайстве перед Генеральным прокурором Российской Федерации об освобождении Ё. от занимаемой должности и увольнении из органов прокуратуры за неисполнение служебных обязанностей, который был поименован как приказ о привлечении истца к дисциплинарной ответственности.

Разрешая спор и отказывая Ё. в удовлетворении исковых требований об отмене данного приказа, суд первой инстанции, сославшись на положения п. 1 ст. 41.7 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», пришел к обоснованному выводу о том, что этим приказом истец к дисциплинарной ответственности привлечен не был, поскольку такого дисциплинарного взыскания как обращение с ходатайством к Генеральному прокурору Российской Федерации об освобождении от занимаемой должности и увольнении из органов прокуратуры указанной выше нормой Федерального закона и действующим законодательством о труде не установлено.

То обстоятельство, что приказ поименован как «о привлечении к дисциплинарной ответственности», само по себе не свидетельствует о применении в отношении истца какого-либо дисциплинарного взыскания.

В то же время, отказывая Ё. в иске о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда, суд первой инстанции, надлежащим образом оценив имеющиеся в деле доказательства, пришел к обоснованному выводу о том, что результаты комплексной проверки организации и состояния прокурорского надзора в прокуратуре Т-го района, проведенной прокуратурой К-ой области, подтверждают ненадлежащее исполнение истцом своих служебных обязанностей и совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника, а также нарушение Присяги прокурора, что свидетельствует о наличии у представителя нанимателя законных оснований для увольнения истца.

С законностью решения согласился апелляционный суд, указав, что согласно подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» служба в органах и учреждениях прокуратуры прекращается при увольнении прокурорского работника.

Помимо оснований, предусмотренных законодательством Российской Федерации о труде, прокурорский работник может быть уволен в связи с выходом в отставку и по инициативе руководителя органа или учреждения прокуратуры в случаях нарушения Присяги прокурора, а также совершения проступков, порочащих честь прокурорского работника.

Из материалов дела следует, что приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 01 ноября 2012 года № Ё. освобожден от должности прокурора Т-го района К-ой области и уволен из органов прокуратуры за нарушение Присяги прокурора и совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника, по подп. «в» п. 1 ст. 43, ст. 41.7 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», п. 14 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса РФ.

Как указано в приказе, прокурор Т-го района Ё., призванный в силу своего должностного положения и требований статьи 40.4 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» свято соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы Российской Федерации, не допуская малейшего от них отступления, дорожить своей профессиональной честью, быть образцом моральной чистоты, скромности, свято беречь и приумножать лучшие традиции прокуратуры, нарушил своими действиями Присягу прокурора, а также совершил проступки, порочащие честь прокурорского работника, связанные с нарушением п.п. 1.4, 1.5 Кодекса этики прокурорского работника, в соответствии с которыми прокурорский работник в служебной и во внеслужебной деятельности обязан избегать личных связей, способных нанести ущерб его чести и достоинству, репутации прокуратуры Российской Федерации, а также воздерживаться от любых действий, которые могут быть расценены как оказание покровительства каким бы то ни было лицам в целях приобретения ими прав, освобождения от обязанности или ответственности.

Основанием к освобождению истца от занимаемой должности и увольнению из органов прокуратуры послужили результаты служебной проверки, проведенной прокуратурой К-ой области, заключением которой установлено, что прокурор Т-го района Ё. вопреки интересам службы вступил во внеслужебные отношения с Б., оказывающим юридическую помощь Ж. – <данные изъяты> врачу ГБУЗ «Я.», с целью незаконного освобождения ее от уголовного преследования в связи с проверками сведений о неправомерном получении пенсии пенсионеров, находящихся на стационарном лечении в данном учреждении. В марте 2012 года прокурор был осведомлен о результатах доследственной проверки в отношении Ж., однако проявил бездействие при проверке законности и обоснованности процессуальных решений оперуполномоченного отдела полиции «<данные изъяты>» Р., принятых в отношении Ж. Изучив вынесенное 22 марта 2012 года дознавателем постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Ж. за отсутствием в ее действиях состава преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 и ч. 3 ст. 160 УК РФ, не оценив его законность и обоснованность, а также полноту проведенной проверки, согласился с принятым решением. В процессе неслужебных отношений с Б., в июле 2012 года, в тот период, когда в отношении Ж. повторно проводилась проверка в порядке ст. ст. 144-145 УПК РФ, Ё., находясь в рабочее время за пределами поднадзорной территории, оказывая покровительство Ж., с целью освобождения её от ответственности, в офисе ООО «Ъ.», расположенном по адресу: <адрес>, обсуждал с Б. ход и результат проверочных действий в отношении Ж., консультируя и давая советы по ее поведению и действиям.

Учитывая, что истец по своему правовому статусу был не вправе допускать установленные в судебном заседании нарушения законности в своей профессиональной деятельности, так как совершенные им действия порочили профессиональную честь прокурорского работника, как лица, осуществляющего в силу своих полномочий надзор за соблюдением законности иными лицами, судебные инстанции пришли к верному выводу о том, что у Генеральной прокуроры Российской Федерации имелись достаточные основания для применения к Ё. самой строгой меры дисциплинарной ответственности в виде увольнения, поскольку допущенные истцом нарушения являются нарушением требований Присяги прокурорского работника, п.п. 1.4, 1.5 Кодекса этики прокурорского работника РФ, что несовместимо с дальнейшим пребыванием истца на службе в органах прокуратуры, учитывая повышенные требования, предъявляемые к работникам прокуратуры.

В числе дел, рассмотренных судами области в указанный период и поступивших на обобщение, было изучено одно дело по спору сотрудника таможни — <данные изъяты> Е.

Решением Ленинградского районного суда г.Калининграда иск Е. о признании незаконными решения Комиссии по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих и урегулированию конфликтов интересов в К-ой областной таможне от 30 августа 2012 года, приказа начальника К-ой областной таможни от 4 сентября 2012 года № об увольнении и о восстановлении в прежней должности удовлетворен.

При разрешении спора суд первой инстанции установил, что приказом начальника таможни от 4 сентября 2012 года № истец уволен на основании п. 1 ч. 1 ст. 59.2 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» — в связи с непринятием гражданским служащим мер по предотвращению и (или) урегулированию конфликта интересов, стороной которого он является.

В качестве основания увольнения истца в приказе от 4 сентября 2012 года указан протокол заседания Комиссии от 30 августа 2012 года, №, согласно которому на заседании Комиссии рассматривался вопрос в отношении Е. в связи с поступлением в К-ую областную таможню постановления Московского районного суда г.Калининграда от 26 июля 2012 года о прекращении в отношении Е. уголовного дела по ст. 292 УК РФ в связи с примирением сторон.

Комиссия пришла к выводу о том, что Е., согласившись в судебном заседании на прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон, признал свою вину в совершении противоправного деяния «Служебный подлог», относящегося к категории должностных преступлений, и характеризующегося прямым умыслом и мотивами в виде корыстных или иных личных побуждений; личная заинтересованность Е. подтверждена материалами уголовного дела и отражена в судебном решении по существу дела, исходя из этого, он допустил возникновение конфликта интересов и не принял мер по его предотвращению, в связи с чем утратил доверие и не может проходить в дальнейшем государственную гражданскую службу; руководителю таможенного органа рекомендовано уволить Е. в связи с утратой доверия, поскольку им не приняты меры по предотвращению и (или) урегулированию конфликта интересов, стороной которого он является.

Давая оценку правомерности приказа об увольнении истца, основанного на вышеуказанном решении Комиссии, суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что увольнение не может быть признано законным и обоснованным.

Так, из материалов дела следует, что Е. в силу обязанностей, возложенных на него положениями Должностного регламента, должен контролировать обеспечение режима зоны таможенного контроля, выявлять и фиксировать административные правонарушения, а также проводить проверку на предмет установления признаков административных правонарушений в области таможенного дела; в случае обнаружения признаков административных правонарушений, уголовно наказуемых деяний, отнесенных к компетенции таможенных органов, проводить по ним неотложные процессуальные действия по закреплению доказательств по делу. Согласно п. 9.15, регламента он также обязан сообщать представителю нанимателя о личной заинтересованности при исполнении должностных обязанностей, которая может привести к конфликту интересов, принимать меры по предотвращению такого конфликта.

Судом установлено, что 21 февраля 2011 года Е. был составлен рапорт об обнаружении им 21 февраля 2011 года в постоянной Зоне таможенного контроля на территории грузового двора железнодорожной станции <данные изъяты>-<данные изъяты> в действиях гражданки В. — сотрудника Калининградского филиала ФГУП «У.» состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 16.5 КоАП РФ, в связи с чем в этот же день Е. в отношении В. вынесено постановление о назначении ей административного наказания в виде предупреждения.

8 декабря 2011 г. заместителем руководителя Калининградского следственного отдела на транспорте Северо-Западного следственного управления на транспорте Следственного комитета РФ возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ «Служебный подлог».

Согласно постановлению от 8 декабря 2011 г., основанием к возбуждению уголовного дела послужило то обстоятельство, что 21 февраля 2011 года Е., являясь лицом, постоянно осуществляющим функции представителя власти в государственном органе, находясь при исполнении своих должностных обязанностей на рабочем месте в помещении отдела таможенного досмотра названного таможенного поста по адресу: <адрес>, фактически не выявив событие административного правонарушения, внес в вышеуказанное постановление от 21 февраля 2011 года о назначении административного наказания, являющееся официальным документом, удостоверяющим факты, имеющие юридическое значение, и обладающее соответствующей формой установленного образца, заведомо ложные, не соответствующие действительности сведения о совершении В. административного правонарушения, предусмотренного ст. 16.5 КоАП РФ — нарушение режима зоны таможенного контроля, достоверно зная, что В. какого-либо административного правонарушения, связанного с нарушением зоны таможенного контроля при обстоятельствах, указанных в постановлении, не совершала. При этом Е. действовал умышленно, осознавая противоправность своих действий, ложно воспринимая служебную задачу о повышении результативности в работе по выявлению и пресечению правонарушений в сфере таможенного дела, руководствуясь корыстной заинтересованностью в получении ежемесячных премиальных выплат по основным показателям своей деятельности, а также иной личной заинтересованностью, выражающейся в создании видимости успешной работы, при явном нежелании добросовестно исполнять свои служебные обязанности, то есть в нежелании фактически выполнять свою работу по выявлению административных правонарушений, с целью повышения показателей своей работы и показателей отдела таможенного досмотра названного таможенного поста в целом по выявлению административных правонарушений в области таможенного дела и привлечению к административной ответственности виновных лиц, а также желая избежать нареканий со стороны руководства за низкие показатели работы в данном направлении и снижения в этой связи размера своей заработной платы.

Как следует из объяснений В., содержащихся в материалах уголовного дела, она 21.02.2011 года находилась в здании таможенного поста на ул. Ф. в г. К. и ранее знакомый ей в связи с работой сотрудник Е. в присутствии Н. предложил ей оказать ему помощь в улучшении статистических данных его служебной деятельности по административным делам, пояснив, что составит формально в отношении нее протокол об административном правонарушении — якобы нахождении ее в зоне таможенного контроля и в качестве наказания вынесет ей лишь предупреждение. Она согласилась и представила Е. оригинал своего паспорта. Фактически же она не нарушала зону таможенного контроля. С указанными пояснениями согласуются и пояснения Н., подтвердившей указанные выше обстоятельства.

27 января 2012 года Е. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ, уголовное дело в отношении него было передано в Московский районный суд г.Калининграда, при рассмотрении которого В. заявила об отсутствии претензий к Е. и просила прекратить производство по делу в связи с примирением сторон, с чем Е. согласился и постановлением суда от 26 июля 2012 года уголовное дело в отношении Е. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ, прекращено по основаниям, предусмотренным ст. 25 УПК РФ, в связи с примирением сторон. Из содержания постановления суда следует, что Е. судом разъяснялись последствия прекращения дела и то обстоятельство, что дело прекращается по не реабилитирующим основаниям, с чем Е. согласился.

Исходя из основания прекращения в отношении Е. уголовного дела, суд правильно указал, что истец, согласившись на примирение с В. и прекращение дела по не реабилитирующему основанию, фактически согласился с тем, что 21 февраля 2011 года при вынесении в отношении нее постановления о назначении административного наказания за совершение административного правонарушения, допустил вменяемые ему виновные противоправные действия — внес заведомо ложные, не соответствующие действительности сведения о нарушении В. режима зоны таможенного контроля, достоверно зная о том, что какого-либо административного правонарушения, связанного с нарушением зоны таможенного контроля при обстоятельствах, указанных в постановлении, она не совершала, действуя при этом с корыстной заинтересованностью в получении ежемесячных премиальных выплат по основным показателям своей деятельности, а также с иной (указанной выше) личной заинтересованностью.

Вместе с тем, данные действия истца, являющиеся по своему содержанию грубым нарушением должностных обязанностей, не могли служить основанием к его увольнению по п.1 ч.1 ст. 59.2 Федерального Закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации», что позволило суду прийти к выводу об отсутствии законных оснований к увольнению Е.

Соглашаясь с решением суда в указанной части, апелляционная инстанция указала, что понятие «конфликт интересов на государственной службе» раскрывается в ст. 10 Федерального закона РФ от 25 декабря 2008 года №273-Ф3 «О противодействии коррупции», согласно которой под конфликтом интересов на государственной службе понимается ситуация, при которой личная заинтересованность (прямая или косвенная) государственного служащего влияет или может повлиять на надлежащее исполнение им должностных (служебных) обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью государственного служащего и правами и законными интересами граждан, организаций, общества или государства, способное привести к причинению вреда правам и законным интересам граждан, организаций, общества или государства. При этом, личная заинтересованность государственного служащего — это возможность получения государственным служащим при исполнении должностных (служебных) обязанностей доходов в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц.

Аналогичное определение понятия конфликта интересов на государственной службе содержится и в ст. 19 Федерального Закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации», в которой дано более детальное определение личной заинтересованности гражданского служащего, как возможности получения им при исполнении должностных обязанностей доходов (неосновательного обогащения) в денежной либо натуральной форме, доходов в виде материальной выгоды непосредственно для гражданского служащего, членов его семьи или лиц, указанных в пункте 5 части 1 статьи 16 закона, а также для граждан или организаций, с которыми гражданский служащий связан финансовыми или иными обязательствами.

Вместе с тем, ответственность гражданского служащего в виде увольнения со службы в связи с утратой доверия впервые введена Федеральным законом от 21 ноября 2011 года №329-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции», которым внесены изменения в Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и введена статья 59.2 «Увольнение в связи с утратой доверия», пункт 1 части 1 которой предусматривает увольнение со службы в случае непринятия гражданским служащим мер по предотвращению и (или) урегулированию конфликта интересов, стороной которого он является.

При этом указанным законом определено, что действия по предотвращению или урегулированию конфликта интересов могут состоять в изменении должностного или служебного положения гражданского служащего, являющегося стороной конфликта интересов, вплоть до его отстранения от исполнения должностных (служебных) обязанностей в установленном порядке и (или) в его отказе от выгоды, явившейся причиной возникновения конфликта интересов (п.3.1 статьи 19 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации».

Принимая во внимание, что вышеуказанные изменения, внесенные Федеральным законом от 21 ноября 2011 года №329-Ф3, вступили в законную силу с 3 декабря 2011 года, и названный Закон не содержит указания на возможность его применения к правоотношениям, имевшим место до вступления его в законную силу, суд указал, что у ответчика не имелось законных оснований для применения в отношении истца положений п. 1 ч. 1 ст. 59.2 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и увольнения его со службы по указанному основанию в связи с утратой доверия за совершение приведенных выше действий, которые имели место 21 февраля 2011 года — до их вступления в законную силу.

Исходя из приведенного выше определения понятия конфликта интересов, а также мер по его урегулированию и (или) предотвращению, данного в законе, само по себе согласие истца на прекращение уголовного дела за примирением сторон и неуведомление им ответчика о прекращении уголовного дела не свидетельствуют о возникшем конфликте интересов при прохождении Е. государственной службы и применительно к указанным выше обстоятельствам не могли служить основанием к его увольнению в связи с утратой доверия вследствие непринятия мер по предотвращению или урегулированию конфликта интересов. В данном случае такая ситуация, при которой личная заинтересованность истца повлияла на надлежащее исполнение им должностных обязанностей, возникла при вынесении истцом 21 февраля 2011 года постановления о привлечении В. к административной ответственности, исходя из его корыстной и иной личной заинтересованности.

При этом апелляционная инстанция указала, что приведенные выше действия истца могли служить основанием к увольнению Е. по инициативе представителя нанимателя по п.З ч.1 ст. 37 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» — за однократное грубое нарушение гражданским служащим должностных обязанностей, однако на момент издания ответчиком приказа об увольнении — 4 сентября 2012 года в силу положений ч.5 ст. 58 названного Закона истек предусмотренный этой нормой шестимесячный срок со дня совершения дисциплинарного проступка (при том, что в него не включается время производства по уголовному делу с 8 декабря 2011 года по 26 июля 2012 года), что препятствовало суду изменить формулировку основания увольнения истца на увольнение по п.3 ч.1 ст. 37 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации».

Решение суда в указанной части оставлено без изменения.

Это же решение суда в части признания незаконным решения Комиссии по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих и урегулированию конфликтов интересов в К-ой областной таможне от 30 августа 2012 года об увольнении Е. в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 59.2 ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» отменено с прекращением производства по делу в части по ст.220 ГПК РФ по основаниям, предусмотренным п.1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ.

Разрешая спор в указанной части по существу, суд не учел, что согласно п.п. б. п. 23 Положения о комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих и урегулированию конфликтов интересов, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 1 июля 2010 г. N 821, комиссия принимая решение об установлении того факта, что государственный служащий не соблюдал требования к служебному поведению и (или) требования об урегулировании конфликта интересов, рекомендует руководителю государственного органа указать государственному служащему на недопустимость нарушения требований к служебному поведению и (или) требований об урегулировании конфликта интересов либо применить к государственному служащему конкретную меру ответственности. В силу п. 30 Положения решение комиссии в данном случае носит не обязательный, а рекомендательный для руководителя государственного органа характер.

При этом, возможность обжалования такого решения комиссии в судебном порядке законом не предусмотрена.

Более того, оспариваемое решение Комиссии носит рекомендательный для руководителя таможенного органа характер и само по себе прав истца не нарушает, а является одним из доказательств по делу о восстановлении истца на службе, которое подлежит оценке при проверке его доводов о незаконности и необоснованности увольнения, что препятствует его самостоятельному оспариванию в рамках гражданского судопроизводства.

Таким образом, изучение судебной практики рассмотрения дел по спорам, возникающим в связи с принятием решений о привлечении государственных и муниципальных служащих к дисциплинарной ответственности за совершение коррупционных правонарушений в соответствии с законодательством о государственной и муниципальной службе показывает, что судами Калининградской области в целом правильно применялись положения действующего законодательства – требования Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации», нормы специальных законов — Федерального закона от 07 февраля 2011 года №3-ФЗ «О полиции», Федерального закона от 30 ноября 2011 года № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», вступившего в законную силу с 01 января 2012 года за исключением статей 94 и 95, действующие нормы Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденного постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23 декабря 1992 года № 4202-1 с соответствующими изменениями и дополнениями, которое применяется в части, не противоречащей Федеральному закону от 30 ноября 2011 года №342-ФЗ, Федерального закона от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», а также учитывались правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации.

Каких – либо трудностей в разрешении указанных дел у судов Калининградской области не возникает.

Вопросов, требующих разъяснения Верховным Судом Российской Федерации, не имеется.

Судебная коллегия по гражданским делам

Калининградского областного суда