В связи с поручением Верховного Суда Российской Федерации была изучена практика применения судами Калининградской области положений главы 23 «Обеспечение исполнения обязательств» Гражданского кодекса Российской Федерации.

Анализ судебной практики применения положений упомянутой выше главы 23 «Обеспечение исполнения обязательств» Гражданского кодекса Российской Федерации свидетельствует о том, что серьезных затруднений при ее применении у судей не возникает, вместе с тем, отдельные недостатки в применении положений данной главы имеются.

При рассмотрении гражданских дел по спорам, связанным с обеспечением исполнения обязательств, суды наряду с нормами главы 23 Гражданского кодекса применяют также положения Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости) и иные законы, устанавливающие размеры неустойки за неисполнение или нарушение обязательств перед потребителями, в частности, Федеральный закон от 30 декабря 2004 года № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости», Закон РФ от 7 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей».

Статьей 329 ГК РФ предусмотрены следующие способы обеспечения обязательств: неустойка, залог, удержание вещи должника, поручительство, независимая гарантия, задаток, обеспечительный платеж, а также иные способы, предусмотренные законом или договором.

Анализ поступивших для изучения судебной практики дел показал, что наиболее часто судами применяются нормы, регулирующие неустойку, залог, поручительство и задаток. При этом дела по спорам, связанным с удержанием вещи должника, независимой гарантией и обеспечительным платежом, судами Калининградской области не рассматривались.

I. Неустойка.

Одним из самых распространенных способов обеспечения обязательств является неустойка, понятие которой раскрывается в статье 330 ГК РФ, как определенной законом или договором денежной суммы, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.

Таким образом, неустойка бывает законной и договорной, в связи с чем размер первой четко регламентирован, например, вышеприведенными законами, а размер второй устанавливается конкретным договором. При этом в силу п. 1 ст. 332 ГК РФ кредитор вправе требовать уплаты неустойки, определенной законом (законной неустойки), независимо от того, предусмотрена ли обязанность ее уплаты соглашением сторон.

Неустойка как форма обеспечения исполнения обязательства предусматривается различными видами договоров (кредитными, страхования, аренды, подряда, услуг, купли-продажи и т.д.).

Наиболее часто судами при рассмотрении дел применяются положения ст. 333 ГК РФ, в соответствии с которой, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку (норма в указанной редакции действовала до 1 июня 2015 года).

Общий подход к применению вышеназванных положений был неоднократно сформулирован Верховным Судом РФ в Обзорах судебной практики и Постановлениях Пленума по различным категориям дел, в частности, в п. 11 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств от 22 мая 2013 года, в п. 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 № 20 «О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан, в п. 34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», согласно которому применение судом статьи 333 ГК РФ по делам возможно в исключительных случаях и по заявлению ответчика с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.

Приведенной выше правовой позицией руководствуются суды при рассмотрении дел различных категорий.

Так, при рассмотрении Московским районным судом г. Калининграда дела по иску Кубрака А.Г. к ООО СК «Согласие» о взыскании страхового возмещения в результате ДТП судом по заявлению страховой компании был снижен размер начисленной в соответствии со ст. 13 Федерального закона от 25 апреля 2002 года № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности» неустойки за 239 дней просрочки подлежащего доплате страхового возмещения в размере <данные изъяты> руб. с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб. со ссылкой на то, что последняя составляет 26% от суммы страхового возмещения, что является несоразмерным последствию нарушения обязательства.

Решением Балтийского городского суда Калининградской области от 20 октября 2014 года частично удовлетворены требования Администрации МО «Балтийский муниципальный район» к Ульяновой И.В. о взыскании задолженности по арендной плате и пени. Судом установлено, что Ульяновой И.В. предоставлен в аренду земельный участок площадью <данные изъяты> кв.м под объект торговли (бар). За период с 10 декабря 2013 года по 10 июля 2014 года образовалась задолженность по арендной плате в размере <данные изъяты> руб. Согласно п. 3.6 договора аренды в случае неуплаты арендной платы в установленные договором сроки арендатор уплачивает неустойку в размере 1/50 ставки рефинансирования ЦБ РФ, действующей на день расчета, от просроченной суммы арендной платы за каждый день просрочки, в связи с чем истец также просил взыскать пени. Разрешая ходатайство ответчика о снижении суммы неустойки, суд учел, что фактически установленный истцом в договоре размер неустойки превышает ставку рефинансирования, установленную ЦБ РФ и свидетельствует о явной ее несоразмерности. Данные обстоятельства явились основанием для уменьшения размера неустойки до <данные изъяты> руб., рассчитанной судом по ставке рефинансирования 8, 25%. Решение в апелляционном порядке не обжаловалось. Вместе с тем, учитывая длительность просрочки уплаты арендных платежей с 11 ноября 2013 года по 1 сентября 2014 года, а также цель предоставления земельного участка в аренду (для осуществления торговой деятельности), обоснованность столь существенного снижения неустойки вызывает сомнения.

Рассматривая иск Гладкова Ю.В. к Шебанову О.А. о взыскании основного долга по договору займа в размере <данные изъяты> руб., процентов – <данные изъяты> руб. и пени за просрочку исполнения обязательства в размере <данные изъяты> руб., Балтийский городской суд Калининградской области указал, что поскольку предусмотренная договором неустойка 1% за каждый день просрочки составляет 365% годовых, что превышает ставку рефинансирования ЦБ РФ более чем в 30 раз и свидетельствует о явной несоразмерности неустойки, то имеются основания для ее уменьшения до <данные изъяты> руб.

Решением Светловского городского суда Калининградской области от 27 июня 2014 года с Пилюшенко Н.Н. в пользу Андросовича И.Д. взысканы проценты по договору займа от 4 августа 2008 года за период с 7 октября 2011 года по 7 февраля 2014 года в размере <данные изъяты> руб., а также проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 13 июня 2012 года по 11 марта 2014 года в размере <данные изъяты> руб. Разрешая ходатайство ответчика о снижении начисленной истцом неустойки со <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб., суд посчитал предъявленную истцом к взысканию неустойку несоразмерной последствиям нарушения обязательства. С таким выводом суда первой инстанции не согласилась судебная коллегия, указав, что суд не в полной мере учел имеющие значение для дела обстоятельства, определяя сумму процентов за пользование чужими денежными средствами в размере <данные изъяты> руб., который не может быть признан отвечающим принципу разумности и справедливости. С учетом установленных по делу обстоятельств, суммы задолженности и длительности неисполнения решения суда от 20 февраля 2012 года, которым ранее уже была взыскана с Пилюшенко Н.Н. в пользу Андросовича И.Д. задолженность по договору займа от 4 августа 2008 года: основной долг -<данные изъяты> руб., проценты по договору займа – <данные изъяты> руб., проценты за пользование чужими денежными средствами – <данные изъяты> руб., судебная коллегия посчитала необходимым увеличить размер подлежащих взысканию в пользу истца процентов до <данные изъяты> руб. (апелляционное определение № от 1 октября 2014 года).

Решением Гусевского городского суда Калининградской области от 15 августа 2014 года с Зотовой С.А. в пользу Жидкова А.В. взыскана сумма долга по договору займа от 9 июня 2012 года в размере <данные изъяты> руб. и предусмотренные договором займа проценты за несвоевременный возврат займа в размере <данные изъяты> руб. из расчета (<данные изъяты> руб. х 1% х 730 дней), а всего <данные изъяты> руб. В апелляционной жалобе Зотова С.В. ссылалась на то, что была лишена возможности заявить ходатайство об уменьшении неустойки ввиду ненадлежащего извещения о рассмотрении дела. Апелляционным определением № от 29 октября 2014 года доводы жалобы о несоразмерности взысканной судом неустойки в сумме <данные изъяты> руб. последствиям нарушения обязательства были признаны заслуживающими внимания.

Так, учитывая надлежащее извещение Зотовой С.А. о времени и месте судебного разбирательства применительно к положениям ст.ст. 113,167 ГПК РФ, но в то же время, принимая во внимание обстоятельства ее извещения по месту нахождения войсковой части, в которой Зотова С.А. фактически не проживает, что лишило ее возможности заявить суду первой инстанции изложенные в апелляционной жалобе возражения со ссылкой на несоразмерность требуемой истцом неустойки последствиям нарушения обязательства и ее снижение с учетом положений ст. 333 ГК РФ, судебная коллегия посчитала возможным учесть данную правовую позицию ответчицы.

Согласно п. 1 ст. 333 ГК РФ если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку.

Таким образом, гражданское законодательство предусматривает неустойку в качестве способа обеспечения исполнения обязательств и меры имущественной ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение, а право снижения неустойки предоставлено суду в целях устранения явной ее несоразмерности последствиям нарушения обязательств.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 24.06.2009 года № 11-П, в силу статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации исходящее из принципа справедливости конституционное требование соразмерности установления правовой ответственности предполагает в качестве общего правила ее дифференциацию в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении взыскания.

Судебная коллегия учла, что неустойка является способом обеспечения исполнения обязательства должником и не должна служить средством обогащения кредитора, но при этом направлена на восстановление нарушенных прав.

Неустойка должна соответствовать последствиям нарушения, меры гражданско-правовой ответственности должны носить соразмерный характер, применяться к нарушителю с учетом фактических обстоятельств дела (в том числе с учетом размера и характера причиненного вреда), а также соответствовать требованиям разумности и справедливости.

Таким образом, предоставленная суду возможность снижать размер неустойки в случае ее чрезмерности по сравнению с последствиями нарушения обязательств является одним из правовых способов, предусмотренных в законе, которые направлены против злоупотребления правом свободного определения размера неустойки.

С учетом конкретных обстоятельств получения ответчицей денежных средств, размера суммы займа, периода просрочки, факта обращения истца в суд за защитой нарушенных прав спустя значительный период времени со дня удержания ответчицей денежных средств и непринятия им тем самым разумных мер к уменьшению последствий нарушения обязательств, принимая во внимание компенсационную природу неустойки, а также исходя из того обстоятельства, что подлежащий взысканию размер неустойки явно несоразмерен последствиям просрочки исполнения денежного обязательства, судебная коллегия посчитала необходимым уменьшить размер взыскиваемой неустойки до <данные изъяты> рублей.

Исходя из изложенного, решение суда было изменено: размер взысканной с Зотовой С.А. в пользу Жидкова А.В. денежной суммы по договору займа уменьшен до <данные изъяты> рублей.

Решением Краснознаменского районного суда Калининградской области от 4 июля 2014 года с Бачинскаса А.З. в пользу Лукьяновой В.А. взыскана неустойка по договору займа в размере <данные изъяты> руб. Судом было установлено, что 30 апреля 2010 года между истицей и Бачинскасом А.З. был заключен договор займа на сумму <данные изъяты> руб. на срок до 1 июля 2010 года, по условиям которого в случае просрочки возврата долга заемщик уплачивает проценты (неустойку) из расчета 1% за каждый день просрочки. Решением Краснознаменского районного суда от 20 сентября 2010 года в пользу Лукьяновой В.А. взыскана сумма основного долга по договору займа. В дальнейшем в период с ноября 2010 года по июль 2013 года судом было вынесено 6 решений о взыскании неустойки за просрочку возврата займа за различные периоды, размер взысканных неустоек составлял от <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб. Предъявляя настоящий иск, Лукьянова В.А. просила взыскать с Бачинскаса А.З. неустойку за период с 1 марта 2012 года по 15 марта 2012 года в размере <данные изъяты> руб. При решении вопроса о размере подлежащей взысканию неустойки суд учел, что указанная в договоре неустойка 1% в день составляет 30% в месяц, то есть фактически носит штрафной характер и является чрезмерно высокой. Также суд принял во внимание правовую позицию Конституционного Суда РФ, выраженную в определении № 263-О от 21 декабря 2000 года, согласно которой суд обязан установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного ущерба. Отметил суд и обстоятельства, связанные с исполнением должником обязательства, в именно то, что Бачинскас А.Е. погасил лишь <данные изъяты> руб., принадлежащего должнику имущества арестовано на сумму <данные изъяты> руб., неисполнение ответчиком обязательств по договору займа и неисполнение судебных решений носит длительный характер. Оценив представленные сторонами доказательства, в том числе о материальном положении ответчика, а также учитывая принципы разумности и справедливости, суд посчитал возможным уменьшить размер неустойки за 15 дней просрочки с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб. Решение в апелляционном порядке не обжаловалось.

Также судами в целом соблюдается требование о применении ст. 333 ГК РФ к размеру начисленной неустойки только на основании заявления ответчика.

Так, ОАО АКБ «Пробизнесбанк», обращаясь в суд, указало, что по состоянию на 30 сентября 2014 года у Смирновой И.М. образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп., в том числе по основному долгу — <данные изъяты> руб., по процентам за пользование кредитом -<данные изъяты> руб., пени за несвоевременное погашение ежемесячного платежа – <данные изъяты> руб. С учетом несоразмерности пени сумме задолженности по основному долгу и процентам банк самостоятельно снизил размер пени до <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп., в связи с чем просил взыскать с Смирновой И.М. задолженность по кредитному договору в размере <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп. Решением Черняховского городского суда Калининградской области от 28 октября 2014 года иск удовлетворен.

В апелляционной жалобе Смирнова И.М. просила решение изменить в части размера взысканной пени, снизив его до разумных пределов, ссылаясь на то, что действительно в процессе судебного разбирательства признала наличие задолженности по кредитному договору, однако поскольку конкретного вопроса о признании ею размера пени суд не задавал, полагала, что выраженное ею согласие с иском не свидетельствует о ее согласии с размером начисленной банком пени.

Доводы жалобы коллегия признала необоснованными, указав, что в процессе рассмотрения дела Смирнова И.М. с ходатайством о снижении начисленной банком пени на основании ст. 333 ГК РФ не обращалась; из протокола судебного заседания следует, что Смирнова И.М., отвечая на вопрос суда, прямо выразила свое согласие с размером задолженности — <данные изъяты> руб. и госпошлины — <данные изъяты> руб.

Между тем, согласно позиции Верховного Суда РФ, изложенной в Обзоре судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденным Президиумом Верховного Суда РФ 22 мая 2013 года, применение судом статьи 333 ГК РФ по делам, возникающим из кредитных правоотношений, возможно в исключительных случаях и по заявлению ответчика с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.

Таким образом, исходя из принципа осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе (статья 1 ГК РФ) неустойка может быть снижена судом на основании статьи 333 ГК РФ только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика.

При этом ответчик должен представить доказательства явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, в частности, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки. Кредитор для опровержения такого заявления вправе представить доводы, подтверждающие соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства.

Доводы ответчика о невозможности исполнения обязательства вследствие тяжелого финансового положения сами по себе не могут служить основанием для снижения неустойки на основании статьи 333 ГК РФ.

Поскольку Смирнова И.М. с соответствующим заявлением о применении ст. 333 ГК РФ не обратилась, доказательств тяжелого финансового положения не представила, у суда не имелось оснований по собственному усмотрению разрешать данный вопрос.

Кроме того, учитывая, что банком до предъявления в суд настоящего иска снижен размер начисленной пени с <данные изъяты> до <данные изъяты>, а также принимая во внимание длительность нарушения заемщиком обязательства по возврату кредита, и сопоставляя размер пени (<данные изъяты> руб.) с размером неисполненного обязательства (основного долга – <данные изъяты> и процентов – <данные изъяты>), судебная коллегия также не усмотрела достаточных оснований для применения ст. 333 ГК РФ по настоящему спору. Апелляционным определением № от 15 декабря 2014 года решение суда оставлено без изменения.

Вместе с тем, встречаются случаи применения судом положений ст. 333 ГК РФ без заявления ответчика, как правило, в процедуре заочного производства.

Заочным решением Московского районного суда г. Калининграда от 17 ноября 2014 года частично удовлетворен иск Кононовича М.А. к ООО «Авто Дом» о взыскании уплаченных по договору поставки денежных средств, неустойки и компенсации морального вреда. Судом установлено, что в соответствии с договором поставки от 14 марта 2014 года ООО «Авто Дом» обязалось поставить Кононовичу М.А. двигатель внутреннего сгорания в сборе без навесного оборудования для автомобиля «А.» стоимостью <данные изъяты> руб. в течении 10 дней с момента оплаты товара. Обязательства по оплате товара истцом были выполнены в этот же день 14 марта 2014 года, однако ответчик товар не поставил, на претензии о возврате денежных средств не ответил. В соответствии со ст. 23.1 Закона о защите прав потребителей в случае нарушения установленного договором купли-продажи срока передачи предварительно оплаченного товара потребителю продавец уплачивает ему за каждый день просрочки неустойку в размере 0,5% суммы предварительной оплаты товара. Сумма взысканной потребителем неустойки не может превышать суммы предварительной оплаты товара. Поскольку на дату рассмотрения спора ответчик товар не поставил и его стоимость не вернул, суд определил размер неустойки из расчета: <данные изъяты> руб. х 0, 5% х 234 дня = <данные изъяты> руб., но не свыше стоимости товара – <данные изъяты> руб. Ссылаясь на требования разумности и справедливости, нормы ст. 333 ГК РФ, суд посчитал необходимым уменьшить размер неустойки с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб. Всего решением суда в пользу истца взыскана стоимость товара <данные изъяты> руб., неустойка – <данные изъяты> руб., компенсация морального вреда – <данные изъяты> руб., штраф в сумме <данные изъяты> руб. Указанное заочное решение не обжаловалось, однако его обоснованность в части определения размера неустойки вызывает сомнения, при том, что по делу очевидно и бесспорно установлено грубое нарушении прав потребителя лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность.

Применение судами положений о неустойке, предусмотренной ч. 2 ст. 6 Федерального закона от 30 декабря 2004 года № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости» за нарушение сроков передачи участнику долевого строительства объекта долевого строительства, можно проанализировать на следующих делах.

Решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 20 ноября 2014 года с ООО «С-Проект» в пользу Полтаевой В.И. взыскана неустойка в размере <данные изъяты> руб. Судом установлено, что в соответствии с договором долевого участия в строительстве от 3 июля 2007 года ООО «С-Проект» обязалось передать Полтаевой В.И. 10 отдельных нежилых помещений общей площадью <данные изъяты> кв.м, расположенных в строящемся здании по адресу: <адрес>, общей стоимостью <данные изъяты> руб. в срок IУ квартал 2011 года. По состоянию на июль 2014 года строительство здания не завершено, в связи с чем Полетаева В.И. просила суд взыскать с ответчика за период с 1 января 2012 года по 29 июля 2014 года (за 928 дней просрочки) неустойку в размере <данные изъяты> руб. Суд, ссылаясь на положения Закона о банкротстве и разъяснения п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 6 декабря 2013 года № 88 «О начислении и уплате процентов по требованию кредиторов при банкротстве», в соответствии с которыми при заявлении кредитором своего требования не в наблюдении, а в любой последующей процедуре банкротства при определении размера его требования размер процентов определяется по состоянию на дату введения наблюдения, определил период просрочки выполнения ООО «С-Проект» своих обязательств по передачи истице объекта долевого строительства с 1 января 2012 года по 11 февраля 2014 года (по день принятия арбитражным судом заявления о признании ответчика банкротом) в количестве 722 дней и произвел расчет неустойки за данный период на сумму <данные изъяты> руб. Разрешая вопрос о снижении неустойки, суд сослался на позицию Конституционного Суда РФ, выраженную в определении № 263-О от 21 декабря 2000 года, согласно которой суд обязан установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного, а не возможного размера ущерба. Указав, что неустойка по своей природе носит компенсационный характер, является способом обеспечения исполнения обязательства должником и не должна служить средством обогащения кредитора, но при этом направлена на восстановление прав кредитора, нарушенных вследствие ненадлежащего исполнения обязательства, а потому должна соответствовать последствиям нарушения, суд посчитал возможным снизить размер подлежащей взысканию в пользу Полетаевой В.И. неустойки с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб. Решение в апелляционном порядке не обжаловалось.

Разрешая спор по иску Лопунова О.И. к ЗАО «Строительное управление № 155» о взыскании неустойки, компенсации морального вреда, штрафа по договору участия в долевом строительстве, суд установил, что в соответствии с договором долевого участия в строительстве и уступки прав требования к нему ЗАО «СМУ № 155» обязалось передать Лопунову О.И. объект долевого строительства – трехкомнатную квартиру в строящемся многоквартирном доме по адресу: <адрес> в срок до 30 октября 2012 года, однако фактически передало 17 мая 2013 года, то есть период просрочки составил 197 дней, а размер неустойки – <данные изъяты> руб. Ответчик заявил о снижении неустойки, ссылаясь на ее несоразмерность, поскольку последняя составляла 10% от стоимости объекта долевого участия в строительстве (<данные изъяты> руб.), а кроме того, указывал, что истец постоянно проживает в г. Правдинске, в связи с чем задержка передачи квартиры, находящейся в Московской области, не повлекла для него нарушения его прав на жилье и необходимости снимать жилое помещение. Как разъяснено в п. 26 Обзора практики разрешения споров, возникающих в связи с участием в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, утвержденного Президиумом ВС РФ от 4 декабря 2013 года, суд вправе уменьшить размер неустойки за нарушение предусмотренного договором участия в долевом строительстве многоквартирного дома срока передачи участнику долевого строительства, установив, что подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства.

С учетом компенсационного характера гражданско-правовой ответственности под соразмерностью суммы неустойки последствиям нарушения обязательства предполагается выплата лицу такой компенсации его потерь, которая будет адекватна и соизмерима с нарушенным интересом.

Принимая во внимание стоимость оплаченного Лопуновым О.И. жилого помещения (<данные изъяты> руб.), характер неисполненного обязательства, срок его нарушения, необходимость соблюдения баланса между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительных негативных последствий для истца нарушением срока передачи ему жилого помещения, при том, что он продолжает находиться по месту регистрации в г. Правдинске Калининградской области, а также сославшись на то, что получение разрешения на ввод объекта в эксплуатацию зависело не только от застройщика, но и от действий органа местного самоуправления, суд пришел к выводу о снижении на основании ст. 333 ГК РФ неустойки до <данные изъяты> руб. Таким образом, решением Правдинского районного суда Калининградской области от 4 марта 2014 года с ЗАО «СМУ № 155» в пользу Лопунова О.И. взыскана неустойка за просрочку передачи объекта долевого участия в размере <данные изъяты> руб., компенсация морального вреда – <данные изъяты> руб., штраф в пользу потребителя – <данные изъяты> руб., а всего – <данные изъяты> руб. Решение суда в апелляционном порядке не обжаловалось. Также из материалов дела видно, что последнее было исполнено 13 мая 2014 года в полном объеме.

Применение ст. 333 ГК РФ носит массовый характер и при рассмотрении дел, вытекающих из кредитных правоотношений.

Так, признав обоснованными требования ЗАО «Банка Интеза» к ООО «Стройеврокредит», Гомину А.П., Борисову А.В., ООО «Белое золото», ООО «Галера Плюс», ООО «Минерал» о взыскании задолженности по кредитному договору в размере <данные изъяты> руб., из которых основной долг – <данные изъяты> руб., проценты – <данные изъяты>, пени – <данные изъяты> руб., начисленные за период с 3 апреля 2008 года по 3 февраля 2015 года по ставке 0, 22% от суммы просроченного платежа за каждый день просрочки в соответствии с п. 5 договора, суд, ссылаясь на представленные ООО «Стройеврокредит» бухгалтерскую отчетность за 2013 год, налоговые декларации за 2012-2013гг, свидетельствующие об отсутствии финансово-хозяйственной деятельности у ответчика, пришел к выводу об уменьшении размера неустойки с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб. Решением Московского районного суда г. Калининграда от 3 апреля 2015 года с ответчиков в пользу банка была взыскана задолженность на общую сумму <данные изъяты> руб. и обращено взыскание на заложенное имущество.

Как видно из приведенных выше примеров, судами часто удовлетворяются заявления ответчиков о снижении неустойки, однако имеют место и отказы.

Например, при рассмотрении Багратионовским районным судом Калининградской области иска ООО «Стройком» к ООО «775-К», Шилову И.Д. о взыскании задолженности по договору подряда и неустойки, установлено, что в соответствии с договором подряда от 6 декабря 2013 года истец обязался выполнить для ООО «775-К» ряд строительно-монтажных работ в течении 60 календарных дней, начиная с 13 декабря 2013 года, а последний – оплатить данные работы двумя платежами в срок 13 и 31 декабря 2013 года, что им не было сделано. Между тем ООО «Стройком» выполнило свои обязательства по договору подряда. Согласно актам сверки задолженность ООО «775-К» по договору подряда по состоянию на 19 ноября 2014 года составила <данные изъяты> руб. В соответствии с п. 6.4 договора подряда в случае просрочки уплаты платежей по договору заказчик выплачивает неустойку в размере 0,1% от суммы просроченного платежа за каждый день просрочки. За период с 14 декабря 2013 года по 18 ноября 2014 года размер неустойки составил <данные изъяты> руб. С учетом внесенного 19 января 2015 года поручителем Шиловым И.Д. платежа в погашение задолженности по договору подряда на сумму <данные изъяты> руб., окончательный размер долга составил <данные изъяты> руб. При разрешении ходатайства ответчиков об уменьшении неустойки суд указал, что последними не представлено доказательств явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, в частности, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства значительно ниже начисленной неустойки. При этом сами по себе доводы ответчиков о необходимости снижения неустойки ввиду ее несоразмерности последствиям нарушения обязательства не могут служить основанием для применения ст. 333 ГК РФ. С учетом того, что ответчики не исполняют своих обязательств по уплате как суммы основного долга, так и неустойки, сумма долга является значительной, и исполнение долгового обязательства значительно просрочено ответчиками на день предъявления иска, суд пришел к выводу о том, что подлежащая уплате неустойка в сумме <данные изъяты> руб. соразмерна последствиям нарушения обязательства. По настоящему делу решением Багратионовского районного суда Калининградской области от 17 февраля 2015 года солидарно с ООО «775-к» и Шилова И.Д. в пользу ООО «Стройком» взыскана задолженность по договору подряда в размере <данные изъяты> руб., неустойка в размере <данные изъяты> руб., а всего – <данные изъяты> руб. Решение в апелляционном порядке не обжаловалось.

Решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 11 ноября 2014 года удовлетворен иск ОАО «Россельхозбанк» к Елшиной Е.А. о взыскании задолженности по кредиту.

Судом было установлено, что 10 октября 2012 года между ОАО «Россельхозбанк» и Елшиной Е.А. заключено соглашение № на условиях присоединения заемщика к Правилам кредитования физических лиц по продукту «Кредит потребительский без обеспечения» № 1, согласно которому банк предоставил заемщику кредит в сумме <данные изъяты> руб. под 25% годовых на срок до 12 октября 2015 года.

Из выписки по счету Елшиной Е.В. следует, что до декабря 2013 года последняя своевременно вносила платежи в погашение кредита, затем платеж в погашение кредита был внесен в феврале 2014 года, после чего за период с марта по ноябрь 2014 года заемщиком было внесено всего лишь <данные изъяты> руб. при том, что ежемесячный платеж составляет <данные изъяты> руб. Требование банка от 1 июля 2014 года о досрочном погашении кредита оставлено без ответа.

В связи с несвоевременным внесением платежей в погашение кредита, а также с их недостаточностью, по состоянию на 11 ноября 2014 года у Елшиной Е.А. образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб., в том числе: основной долг – <данные изъяты> руб., проценты – <данные изъяты> руб., неустойка за несвоевременный возврат кредита – <данные изъяты> руб., неустойка за неуплату процентов – <данные изъяты> руб., которая была взыскана судом первой инстанции в полном объеме.

Принимая во внимание длительность нарушения заемщиком обязательства по возврату кредита, размер начисленных за период с 20 марта 2014 года по 11 ноября 2014 года неустоек за нарушение сроков возврата основного долга и процентов (<данные изъяты> руб. и <данные изъяты> руб.), судебная коллегия сочла правильным вывод суда об отсутствии оснований для применения ст. 333 ГК РФ к размеру неустоек. (апелляционное определение № от 4 марта 2015 года).

Решением Нестеровского районного суда Калининградской области от 5 марта 2015 года удовлетворен иск ОАО АКБ «Пробизнесбанк» к Арнаудт И.С., Трушанину Л.Б. о взыскании задолженности по кредитному договору. Судом установлено, что 28 декабря 2013 года между ОАО АКБ «Пробизнесбанк» и Арнаут И.С. был заключен кредитный договор №, согласно которому банк предоставил заемщику кредит на неотложные нужды в размере <данные изъяты> рублей под 0, 0614% в день на срок 60 месяцев, то есть до 31 декабря 2018 года.

По состоянию на 24 декабря 2014 года образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб., в том числе задолженность по основному долгу – <данные изъяты> руб., задолженность по процентам за пользование кредитом – <данные изъяты> руб., задолженность по неустойке – <данные изъяты> руб.

В связи с несоразмерностью суммы неустойки сумме задолженности по основному обязательству банк принял решение о снижении неустойки до <данные изъяты> руб.

Установив ненадлежащее исполнение обязательств по кредитному договору заемщиком Арнаут И.С., а также неисполнение последним и поручителем Трушаниным Л.Б. требования банка о досрочном возврате кредита, суд взыскал солидарно с ответчиков образовавшуюся по состоянию на 24 декабря 2014 года задолженность в размере <данные изъяты> руб., снизив на основании ст. 333 ГК РФ размер неустойки с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб.

В апелляционной жалобе Трушанин Л.Б. просил решение суда изменить в части размера взысканной неустойки, снизив последнюю до разумных пределов. Полагал, что при определении размера неустойки судом не были учтены положения п. 21 ст. 5 Федерального закона РФ от 21 декабря 2013 года № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)», а также вина кредитора.

С обоснованностью таких доводов коллегия не согласилась, указав, что поскольку банком до обращения в суд принято решение о снижении размера начисленной неустойки со <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб., а судом последняя снижена до <данные изъяты> руб., то данный размер неустойки является соразмерным последствиям нарушения обязательства и соответствующим принципам разумности и справедливости, в связи с чем оснований для дальнейшего снижения неустойки не имеется.

Ссылку в жалобе на положения п. 21 ст. 5 Федерального закона РФ от 21 декабря 2013 года № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)», в соответствии с которыми размер неустойки (штрафа, пени) за неисполнение или ненадлежащее исполнение заемщиком обязательств по возврату потребительского кредита (займа) и (или) уплате процентов на сумму потребительского кредита (займа) не может превышать двадцать процентов годовых в случае, если по условиям договора потребительского кредита (займа) на сумму потребительского кредита (займа) проценты за соответствующий период нарушения обязательств начисляются, или в случае, если по условиям договора потребительского кредита (займа) проценты на сумму потребительского кредита (займа) за соответствующий период нарушения обязательств не начисляются, 0,1 процента от суммы просроченной задолженности за каждый день нарушения обязательств, коллегия признала несостоятельной, поскольку данный закон распространяется на правоотношения, вытекающие из кредитных договоров, заключенных после вступления его в силу, то есть после 1 июля 2014 года.

Таким образом, к спорным правоотношениям, вытекающим из кредитного договора, заключенного 28 декабря 2013 года, нормы вышеназванного Закона применению не подлежат.

Не усмотрела судебная коллегия и оснований для признания в действиях банка вины (просрочки) кредитора, поскольку с момента образования просроченной задолженности до истечения 10 месячного срока банк направил требования о досрочном взыскании кредита, в пределах годичного срока обратился в суд с настоящим иском, а кроме того, самостоятельно принял решение о снижении неустойки.

При таких обстоятельствах банк не содействовал увеличению убытков и принял разумные меры к их уменьшению. Апелляционным определением № от 15 июля 2015 года решение было оставлено без изменения.

В другом случае, напротив, судебная коллегия не согласилась с позицией суда первой инстанции об отсутствии оснований для уменьшения неустойки.

Так, по иску ПАО «Росбанк» к ИП Бондаренко Л.И., Гнатенко В.П. и ООО «Магнолия» о взыскании задолженности по кредиту, судом установлено, что 1 ноября 2010 года между ИП Бондаренко Л.И. и ОАО «Росбанк» был заключен кредитный договор №, согласно которому банк предоставил заемщику кредит в размере <данные изъяты> на срок по 15 октября 2013 года под 15,5 % годовых.

Поскольку срок действия кредитного договора истек, однако заемщиком в полном объем кредит не был погашен, по состоянию на 3 февраля 2015 года образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп., в том числе: <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп. – основной долг; <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп. – начисленные за пользование кредитом проценты; <данные изъяты> руб. <данные изъяты> коп. – неустойка.

Решением Черняховского городского суда Калининградской области от 30 апреля 2015 года в пользу банка взыскана вышеуказанная задолженность.

В апелляционной жалобе ИП Бондаренко Л.И. просила изменить решение суда в части размера взысканной неустойки, снизив последнюю до разумных пределов.

Отклоняя заявление Бондаренко Л.И. об отсутствии достаточных оснований для применения ст. 333 ГК РФ, суд первой инстанции сослался на длительность неисполнения ответчиками обязательства по кредитному договору, компенсационный характер неустойки, в связи с чем пришел к выводу о невозможности снижения размера неустойки.

Между тем, коллегия не согласилась с таким выводом суда, поскольку начисленная банком неустойка на сумму просроченного основного долга по кредиту в размере <данные изъяты> руб. составляет свыше 50% основного долга (<данные изъяты> руб.), что явно несоразмерно последствиям нарушения обязательства со стороны заемщика.

Действительно, неустойка начислена за период с 17 октября 2013 года по 3 февраля 2015 года, что указывает на длительный характер неисполнения обязательства, однако в этой связи коллегия обратила внимание и на то обстоятельство, что срок действия кредитного договора истек 15 октября 2013 года, а требование о взыскании остатка долга по кредиту банк направил ответчикам только 30 января 2015 года, с иском в суд обратился 2 марта 2015 года, то есть, несмотря на очевидное нарушение права на своевременный возврат кредита, банк длительное время не принимал мер к взысканию задолженности, чем, по мнению судебной коллегии, способствовал увеличению размера убытков (неустойки).

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о наличии оснований для применения ст. 333 ГК РФ, и посчитала возможным снизить размер неустойки с <данные изъяты> руб. до <данные изъяты> руб., определив подлежащую взысканию с ответчиков задолженность в размере <данные изъяты> руб.

Анализ приведенных выше дел показывает, что при применении положений о неустойке суды руководствуются правовыми позициями, сформулированными Верховным Судом РФ и разъяснениями судебной практики, и существенных затруднений, в том числе и при применении ст. 333 ГК РФ не возникает. При этом суды в зависимости от субъектного состава кредиторов и должников (юридические лица или потребители), а также конкретных обстоятельств дела, определяют критерии снижения размера неустойки.

Между тем, Федеральным законом от 8 марта 2015 года № 42-ФЗ статья 333 ГК РФ изложена в новой редакции, согласно которой если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку. Если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении (п. 1 ст. 333 ГК РФ).

Уменьшение неустойки, определенной договором и подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается в исключительных случаях, если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды (п. 2 ст. 333 ГК РФ).

Изменения вступили в законную силу с 1 июня 2015 года.

II. Задаток.

Согласно п. 1 ст. 380 ГК РФ задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения.

В случае сомнения в отношении того, является ли сумма, уплаченная в счет причитающихся со стороны по договору платежей, задатком, эта сумма считается уплаченной в качестве аванса, если не доказано иное (п. 3 ст. 380 ГК РФ).

Последствия прекращения и неисполнения обязательства, обеспеченного задатком, урегулированы ст. 381 ГК РФ, предусматривающей, что в случае, если за неисполнение договора ответственна сторона, давшая задаток, он остается у другой стороны. Если за неисполнение договора ответственна сторона, получившая задаток, она обязана уплатить другой стороне двойную сумму задатка. При прекращении обязательства до начала его исполнения по соглашению сторон либо вследствие невозможности исполнения (статья 416) задаток должен быть возвращен.

Анализ практики применения норм о задатке свидетельствует о том, что в целом суды правильно определяют правовую природу задатка и верно применяют нормы о последствиях неисполнения обязательства, обеспеченного задатком.

В частности, судами учитывается, что обеспечивающее обязательство, являясь дополнительным к основному, не может иметь самостоятельного и независимого от основного обязательства существования. При этом задаток выполняет три функции: платежную, обеспечительную и доказательственную. Платежная функция задатка выражается в том, что его выдача совершается во исполнение денежного обязательства, обеспечительная функция задатка заключается в побуждении сторон договора исполнить свои обязательства под страхом наступления неблагоприятных последствий, предусмотренных пунктом 2 статьи 381 ГК РФ, а доказательственная функция задатка состоит в том, что его выдача свидетельствует о заключении договора, порождающего обеспечиваемые задатком обязательства.

Таким образом, исходя из того, что задатком является денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей в обеспечение исполнения обязательства по внесению этих платежей, в правоотношениях по купле-продаже задатком может обеспечиваться только денежное обязательство покупателя по уплате цены приобретаемого им имущества.

Анализ положений ст.ст.380, 381 ГК РФ свидетельствуют также о том, что в правоотношениях по купле-продаже задаток, являясь способом обеспечения исполнения денежного обязательства покупателя по оплате стоимости приобретаемого им имущества, может иметь место лишь при возникновении у покупателя данного обязательства на предусмотренных законом основаниях.

Разрешая исковые требования Садового Д.В. к Игнатьевой И.Н. о взыскании задатка в двойном размере, и руководствуясь приведенной выше позицией, Ленинградский районный суд г. Калининграда правильно установил, что переданные истцом денежные средства являются авансом и подлежат взысканию в однократном размере.

Судом установлено, что 1 ноября 2013 года между ООО «Б.» и Садовым Д.В. был заключен агентский договор № на покупку недвижимости. Согласно п. 1.1. названного договора агентство приняло на себя обязательства осуществить необходимые юридические и иные действия для приобретения в собственность Садовым Д.В. объектов недвижимого имущества: земельного участка и расположенных на нем жилого дома и гаража, находящихся по адресу <адрес>.

Пунктом 2.3 договора предусмотрено, что покупатель в качестве обеспечения обязательств по покупке объектов вносит агентству задаток в размере <данные изъяты> рублей в счет оплаты за объекты и уполномочивает агентство передать продавцу объектов за счет указанных средств сумму, в размере на условиях по усмотрению агентства, но не более суммы, переданной покупателем агентству.

12 ноября 2013 года между ООО «Б.» и Игнатьевой И.Н. заключен агентский договор на продажу недвижимости. Предметом указанного договора являлось оказание услуги по поиску покупателя Садового Д.В., желающего приобрести вышеуказанное недвижимое имущество.

В силу положений пункта 2.3 договора при подписании настоящего договора в доказательство и обеспечение его и договора с покупателем, а также в счет причитающихся платежей агентство передало Игнатьевой И.Н. задаток в размере <данные изъяты> рублей.

Также в ходе рассмотрения дела судом установлено, что договор купли-продажи недвижимого имущества между Игнатьевой И.Н. и Садовым Д.В. не заключался, а полученные Игнатьевой И.Н. денежные средства, ею ни Садовому Д.В., ни агентству возвращены не были.

Частично удовлетворяя исковые требования Садового Д.В. и не соглашаясь с доводами сторон о том, что переданные Игнатьевой И.Н. денежные средства в сумме <данные изъяты> рублей являются задатком, суд обоснованно исходил из того, что из содержания заключенных сторонами с ООО «Б.» договоров, следует, что предметами этих договоров являлось: по договору с истцом — обязательств Агентства осуществить необходимые юридические и иные действия для приобретения в собственность Садового Д.В. объектов недвижимого имущества: земельного участка и расположенного на нем жилого дома и гаража, находящихся по адресу <адрес>, а по договору с Игнатьевой И.Н. — оказание ей агентством услуги по поиску покупателя — Садового Д.В., желающего приобрести данные объекты недвижимого имущества.

Как правомерно указал суд, названные договоры не содержат каких-либо денежных обязательств Садового Д.В. перед Игнатьевой И.Н., в связи с чем не могут являться основанием для возникновения у предполагаемого покупателя обязательства по оплате стоимости предполагаемого к отчуждению имущества.

Такое обязательство могло возникнуть у покупателя только вследствие заключения между Садовым Д.В. и Игнатьевой И.Н. договора купли-продажи.

Таким образом, исходя из того, что договор купли-продажи земельного участка и дома сторонами не заключался и, соответственно, денежное обязательство по оплате стоимости этих объектов у истца не возникло, исполнение этого обязательства не могло обеспечиваться таким предусмотренным законом способом как задаток, поскольку при отсутствии обеспечиваемого (основного) обязательства задаток не может реализовать свои функции — обеспечительную, платежную и доказательственную.

А, кроме того, настаивая на том, что сделка купли-продажи недвижимого имущества не состоялась исключительно по вине агентства и покупателя Садового Д.В., Игнатьева И.Н. бесспорных доказательств тому, а также доказательств, подтверждающих её готовность в срок до 5 декабря 2013 года заключить с Садовым Д.В. договор купли-продажи этого имущества, суду не представила.

Давая оценку доводам Игнатьевой И.Н. о том, что она не является надлежащим ответчиком по требованиям Садового Д.В., поскольку денежные средства получала не от него, а от ООО «АН «Б.», суд правомерно указал на то, что передавая ответчице денежные средства в сумме <данные изъяты> рублей в счет причитающихся с Садового Д.В. платежей, агентство действовало в рамках агентского договора, заключенного с истцом, по его поручению, в его интересах и за его счет, что прямо указано в п.п. 1.1., 2.3. договора. Факт внесения истцом в кассу агентства денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей материалами дела подтвержден. В агентском договоре, заключенном между ООО «Б.» и Игнатьевой И.Н. также предусмотрено, что денежные средства в сумме <данные изъяты> рублей передаются ей в счет причитающихся с покупателя (Садового Д.В.) платежей.

При таких обстоятельствах решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 7 июля 2014 года обоснованно были взысканы с Игнатьевой И.Н. в пользу Садового Д.В. денежные средства в размере <данные изъяты> рублей. Апелляционным определением № года от 1 октября 2014 года решение оставлено без изменения.

Аналогичным образом и по другому делу судом переданная по соглашению о задатке денежная сумма была расценена в качестве аванса.

Так, решением Светловского городского суда Калининградской области от 27 января 2015 года со Смирнова С.С. в пользу Сидло И.В. взысканы уплаченные по соглашению о задатке денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, а в остальной части иска отказано.

Судом установлено, что 12 июля 2014 года между Сидло И.В. и Смирновым С.С. заключено соглашение о задатке, согласно пункту 1 которого покупатель передал продавцу денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, в счет причитающейся с него суммы в размере <данные изъяты> рублей по предстоящему договору купли-продажи жилого дома общей площадью <данные изъяты> кв.м с КН № и земельного участка площадью <данные изъяты> кв.м, для ведения садоводства с КН №, расположенных по адресу: <адрес>.

Обязательство по оплате стоимости предполагаемого к отчуждению имущества могло возникнуть у истца, как у покупателя, только вследствие заключения между Смирновым С.С. и Сидло И.В. договора купли-продажи.

Между тем, в ходе рассмотрения дела установлено, что договор купли-продажи объектов недвижимого имущества, который мог бы послужить основанием для возникновения денежного обязательства покупателя по уплате цены приобретаемого им имущества, между сторонами не заключался. Не заключалось между сторонами и иных договоров, из которых могли возникнуть такие обязательства.

Не заключался между сторонами и отвечающий требованиям ст. 429 ГК РФ предварительный договор купли-продажи объектов недвижимого имущества, обязательства по которому могли бы обеспечиваться таким способом, как задаток. Не содержит всех необходимых условий предварительного договора, предусмотренных названной нормой права, и соглашение о задатке.

Таким образом, исходя из того, что договор купли-продажи земельного участка и дома сторонами не заключался и, соответственно, денежное обязательство по оплате стоимости этих объектов у истца не возникло, не могло оно и обеспечиваться таким предусмотренным законом способом как задаток, поскольку при отсутствии обеспечиваемого (основного) обязательства задаток не может реализовать свои функции — обеспечительную, платежную и доказательственную.

В отсутствие такого основного обеспечиваемого денежного обязательства, переданные истцом ответчику денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, не могут являться задатком в том смысле, который заложен в ст. 380 ГК РФ.

При таком положении правильным является вывод суда о том, что, несмотря на то обстоятельство, что в соглашении содержится указание на передачу этих денег в качестве задатка, по существу данная сумма является авансом, в отношении которого не могут быть применены последствия, предусмотренные ст. 381 ГК РФ, воспроизведенные в п. 5 соглашения, на который истец ссылается в обоснование иска.

Принимая во внимание то обстоятельство, что, несмотря на незаключение договора купли-продажи дома и земельного участка (основного или предварительного) переданные ответчику в качестве аванса денежные средства истцу возвращены не были, суд обоснованно удовлетворил исковые требования истца в части, взыскав с ответчика в его пользу денежные средства в размере <данные изъяты> рублей. Апелляционным определением № от 15 апреля 2015 года решение Светловского городского суда Калининградской области оставлено без изменения.

Не согласился суд с правовой природой задатка и при рассмотрении другого дела.

Так, решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 10 ноября 2014 года частично удовлетворены требования Константинова С.В. к ООО «К-Авто» о взыскании задатка, компенсации морального вреда.

Как установлено судом, 16 июля 2013 года между Константиновым С.В. и ООО «К-Авто» был заключен предварительный договор купли-продажи транспортного средства, согласно которому ООО «К-Авто» обязалось передать в собственность покупателя автомобиль «В.» в количестве, комплектности и в соответствии с параметрами, согласованными сторонами в заявке покупателя (приложение № 1), являющейся неотъемлемой частью договора, в срок до 30 ноября 2013 года, если об ином сроке покупатель не будет уведомлен продавцом, а Константинов С.В. обязался уплатить за автомобиль предварительную цену в размере <данные изъяты> руб. Продавец оставляет за собой право изменения цены без согласования с покупателем в соответствии с действующим прайсом ООО «Г.» (п. 3.2).

В этот же день стороны подписали соглашение о задатке, по которому Константинов С.В. передал ООО «К-Авто» денежные средства в размере <данные изъяты> руб. в качестве задатка по договору купли-продажи транспортного средства. Пунктом 4 соглашения предусмотрено, если транспортное средство не поставляется в течении месяца, начиная с 30 ноября 2013 года, покупатель вправе забрать задаток в полном размере. В случае отказа покупателя от оплаты транспортного средства, продавец вправе отказаться от передачи транспортного средства. Сумма задатка в этом случае не возвращается (п. 3 соглашения о задатке).

Приложение № 1 к предварительному договору – заявка покупателя сторонами не оформлялась. Представленный истцом лист, содержащий описание автомобиля «В.» в комплектации «Д.», судом не был расценен как приложение № 1 к договору, поскольку последний сторонами не подписан, и исходя из его содержания (указания на продажу автомобилей от <данные изъяты> руб., стоимость стандартной комплектации – <данные изъяты> руб., стоимость комплектации с дополнительными опциями – <данные изъяты> руб. только в период с 1 по 30 июля 2013 года на специальных условиях по Программе Форд Кредит 0,9% ) является рекламным материалом.

Из объяснений ответчика следует, что в июле 2013 года ООО «К-Авто» проводилась акция по продаже автомобилей «В.» различных модификаций по сниженной цене <данные изъяты> руб. и часть автомобилей, в том числе указанная истцом модель, имелись на складе: истец обратился к ООО «К-Авто» с намерением купить автомобиль, и чтобы принять участие в акции и приобрести автомобиль по сниженной цене <данные изъяты> руб., уплатил в счет покупки <данные изъяты> руб. ООО «К-Авто» имело возможность продать истцу нужный автомобиль, однако последний к ноябрю 2013 года передумал приобретать автомобиль «В.» в комплектации «Д.», и купил себе другой автомобиль.

Материалами дела объективно подтверждается, что ООО «К-Авто» имело на складе автомобили «В.» в различных комплектациях, его сотрудники неоднократно звонили на телефонный номер истца, в том числе и в октябре-ноябре 2013 года, а истцом действительно 7 ноября 2013 года был зарегистрирован автомобиль «Е.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска.

Проанализировав собранные по делу доказательства и ссылаясь на положения ст.ст. 429, 432 ГК РФ, суд пришел к правильному выводу о том, что предварительный договор купли-продажи автомобиля, на который ссылался истец в обоснование своих требований, нельзя признать заключенным, поскольку сторонами не достигнуто соглашение о существенном условии договора – его предмете, в связи с чем уплаченную по нему сумму <данные изъяты> руб. нельзя признать задатком, и она подлежит взысканию с ООО «К-Авто» в пользу Константинова С.В. в однократном размере в силу положений ст.ст. 1102, 1103 ГК РФ. Решение суда в апелляционном порядке не обжаловалось и полностью исполнено в феврале 2015 года.

Рассматривая споры о взыскании задатка, суды правильно анализируют заключенные между сторонами предварительные договоры, соглашения о задатке на соответствие последних требованиям закона, поскольку от установления данных юридически значимых обстоятельств зависит судьба задатка.

Так, решением Черняховского городского суда Калининградской области от 19 мая 2014 года удовлетворен иск Мельника А.К. к Олигову И.М. о взыскании денежных средств.

Как установлено судом, 17 сентября 2013 года Олигов И.М. выдал Мельнику А.А. расписку в том, что получил от последнего задаток в сумме <данные изъяты> руб. в счет предстоящей сделки купли-продажи квартиры, находящейся по адресу: <адрес>. В тексте расписки также содержится указание на то, что данная сумма вносится покупателем в качестве задатка и вычитается из основной суммы стоимости квартиры, в случае отказа покупателя от сделки задаток не возвращается. Сделка купли-продажи должна состояться не позднее 25 октября 2013 года. В случае отказа продавца от сделки купли-продажи задаток возвращается полностью.

Удовлетворяя исковые требования, суд обоснованно исходил из того, что вышеуказанная расписка по своему правовому содержанию не является ни предварительным договором купли-продажи объекта недвижимости, ни письменным соглашением о задатке, заключенным в счет обеспечения исполнения обязательства по такому договору, а соответственно, переданная по нему денежная сумма не может являться задатком, как не обеспечивающая исполнение обязательства по заключению в будущем основного договора, в связи с чем правомерно в соответствии с п. 3 ст. 382 ГК РФ признал уплаченную истцом сумму в размере <данные изъяты> рублей авансом и на основании ст. ст. 309, 310, 1103, п. 2 ст. 1107, 395 ГК РФ правомерно взыскал ее с Олигова И.М. в пользу Мельника А.А., а также проценты за пользование чужими денежными средствами по ставке ЦБ РФ.

В апелляционной жалобе Олигов И.М. полагал такой вывод суда первой инстанции ошибочным и продолжал настаивать на том, что между сторонами было заключено соглашение о задатке. Поскольку в расписке был установлен срок заключения договора не позднее 26 октября 2013 года, однако до указанной даты Мельник А.А. к Олигову И.М. с требованием о заключении договора купли-продажи квартиры не обратился, ответчик полагал, что правомерно распорядился полученной суммой по своему усмотрению.

Отклоняя доводы жалобы, судебная коллегия, проанализировав требования п. 1 ст. 432 ГК РФ к заключению договора и его существенным условиям, в том числе к предварительному договору (п. 3 ст. 429 ГК РФ), отметила, что в договоре продажи недвижимости должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю по договору. При отсутствии этих данных условие о недвижимом имуществе, подлежащем передаче, считается несогласованным, а договор — незаключенным (ст. 554 ГК РФ), а в соответствии с п. 1 ст. 555 ГК РФ договор продажи недвижимости должен предусматривать цену этого имущества. При отсутствии в договоре согласованного сторонами в письменной форме условия о цене недвижимости, договор о ее продаже считается незаключенным.

Расписка, написанная Олиговым И.М., не содержит существенных условий договора, предусмотренных ст. 555 ГК РФ: сведений о том, кто будет выступать стороной продавца объекта и стороной покупателя, сведений о принадлежности квартиры на праве собственности продавцу или иным лицам; цены, за которую квартира должна быть продана, порядка взаиморасчетов между сторонами, указания на фактическое состояние объекта и т.д.

При таких обстоятельствах суд пришел к правильному выводу о том, что расписка от 17 сентября 2013 года, выданная Олиговым И.М. истцу, не является предварительным договором купли-продажи квартиры, следовательно, полученная по ней сумма не может являться задатком, как не обеспечивающая исполнение обязательства в виде заключения основного договора купли-продажи.

Не является такая расписка и соглашением о задатке, поскольку исходя из смысла п. 1 ст. 380 ГК РФ не удостоверяет заключение договора купли-продажи квартиры и не обеспечивает его исполнение.

Кроме того, и по своей форме вышеуказанная расписка не является соглашением о задатке, так как в нарушение п. 2 ст. 380 ГК РФ содержит лишь подпись Олигова И.М.

Фактически выданной Олиговым И.Г. распиской удостоверяется факт получения последним денежных средств от Мельника А.А. в счет достигнутой устной договоренности о продаже в будущем квартиры.

Принимая во внимание, что договор купли-продажи квартиры между Мельником А.А. и Олиговым Д.И. не заключен, полученная ответчиком денежная сумма является неосновательным обогащением и правомерно взыскана с него в пользу истца.

С учетом изложенного доводы жалобы о том, что Мельником А.А. не представлено доказательств обращения к Олигову И.М. с требованием о заключении договора купли-продажи в период с 17 сентября 2013 года по 25 октября 2013 года, что свидетельствует об отказе истца от покупки квартиры, коллегией были отклонены, как не имеющие правового значения для настоящего дела. Апелляционным определением № от 6 августа 2014 года решение суда оставлено без изменения.

Между тем, установив, что переданная в счет обеспечения исполнения обязательства сумма, является задатком, суды при разрешении споров правильно устанавливают причины неисполнения обязательства и наличие вины в действиях сторон, и в зависимости от установленных по делу конкретных обстоятельств применяют нормы ст. 381 ГК РФ.

Решением Гурьевского районного суда Калининградской области от 24 января 2014 года в удовлетворении исковых требований Жуковой О.Ф. к Шапошникову Д.Ю. отказано в полном объеме.

В ходе судебного разбирательства судом было установлено, что 27 июля 2013 года между Шапошниковым Д.Ю. и Жуковой О.Ф. был заключен предварительный договор купли – продажи недвижимого имущества: 1/2 доли индивидуального жилого дома площадью <данные изъяты> кв.м и 1/2 доли земельного участка площадью <данные изъяты> кв.м для его обслуживания, расположенных по адресу: <адрес>, по условиям которого Шапошников Д.Ю. (ответчик) обязан был его продать Жуковой О.Ф. (истице), а Жукова О.Ф. купить за <данные изъяты> рублей. Также стороны договорились явиться 30 июля 2013 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Калининградской области для регистрации сделки купли – продажи данного имущества (п.1,3 договора).

В обеспечение исполнения указанных выше условий Жукова О.Ф. передала Шапошникову Д.Ю. задаток в размере <данные изъяты> рублей в день подписания договора. Между тем, 30 июля 2013 года стороны в Управление Федеральной регистрационной службы по Калининградской области не явились, основной договор купли – продажи между ними на указанное выше имущество заключен не был.

В обоснование иска о взыскании с ответчика двойной суммы задатка, истца ссылалась на то, что не была уведомлена о фактических площадях продаваемого объекта, объект был подвергнут реконструкции, однако такая реконструкции не была узаконена ответчиком в установленном законом порядке. Кроме того, указывала, что при подписании предварительного договора не была знакома с технической документацией дома, в связи с чем ей не было достоверно известно о соответствии фактической площади дома указанной в правоустанавливающих документах площади. Истица не была уведомлена ответчиком о произведенной реконструкции, чем нарушены существенные условия при заключении предварительного договора: не указано, что объект является ограниченным к обороту из-за его реконструкции. По этим основаниям Жукова О.Ф. отказалась от покупки объекта недвижимости.

В дальнейшем истица изменила требования, ссылаясь на то, что переданные ею по предварительному договору денежные средства в сумме <данные изъяты> руб. являются авансом, который должен быть возвращен ответчиком, ввиду того, что основной договор купли – продажи имущества заключен сторонами не был. Продолжала настаивать на том, что была введена в заблуждение относительно фактической площади дома, на момент заключения предварительного договора не имела полной информации о его технических характеристиках, в связи с чем отказалась от покупки дома и вправе требовать денежные средства, переданные по предварительному договору.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд правильно исходил из того, что Гражданский кодекс РФ не исключает возможности обеспечения задатком предварительного договора (статья 429 ГК РФ), предусматривающего определенные обязанности сторон, связанные с заключением в будущем основного договора и применением при наличии к тому оснований (уклонение стороны от заключения основного договора) обеспечительной функции задатка, установленной п. 2 статьи 381 ГК РФ: потеря задатка или его уплата в двойном размере стороной, ответственной за неисполнение договора.

Исходя из условий предварительного договора купли-продажи, указанная в п. 8 договора сума в размере <данные изъяты> руб. являлась задатком и передавалась продавцу (Шапошникову Ю.Д.) в обеспечение исполнения взятых сторонами обязательств, а именно, заключения 30 июля 2013 года основного договора купли-продажи недвижимого имущества.

В указанном выше договоре также было предусмотрено, что в случае неисполнения обязательств по данному договору покупателем, денежная сумма, полученная продавцом в качестве задатка, не возвращается. В случае неисполнения обязательств со стороны продавца, при полном выполнении обязательств покупателем, продавец обязан вернуть задаток, полученный от покупателя в двойном размере (п.9,10 договора).

В ходе рассмотрения дела истицей не оспаривалось, что она сама отказалась от заключения основного договора купли – продажи, в связи с чем не явилась в Росреестр 30.07.2013 года, предупредив об этом руководителя ООО АН «Ё.».

Проверяя доводы истицы о том, что она на момент заключения предварительного договора не имела полной информации о технических характеристиках дома, была введена в заблуждение относительно фактической площади дома, на момент заключения предварительного договора не имела полной информации о его технических характеристиках, суд установил, что они опровергаются показаниями свидетелей, пояснивших, что до подписания предварительного договора Жуковой О.Ф. предоставлялись для ознакомления документы, содержащие техническое описание объекта – жилого дома. Кроме того, о проведенной реконструкции (строительство пристройки к дому) истице было известно от Шапошникова Д.Ю. еще при первом осмотре дома, им данный факт не скрывался.

Из пояснений самой истицы судом установлено, что срочность в заключении предварительного договора была обусловлена ее отъездом. При этом после заключения предварительного договора Жукова О.Ф. несколько раз до предполагаемой даты заключения основного договора купли – продажи осматривала дом.

Таким образом, суд обоснованно указал на то, что истица не была лишена возможности более подробно ознакомиться с технической документацией на дом, пригласить специалистов для его осмотра, что ею и было сделано, как пояснила в ходе рассмотрения дела сторона истца, но только после заключения предварительного договора, и в случае несогласия с чем-либо, отказаться от заключения предварительного договора.

Задатком в настоящем случае обеспечивалось возникшее из предварительного договора обязательство сторон, то есть продавца Шапошникова Д.Ю. и покупателя Жуковой О.Ф. заключить основной договор — договор купли-продажи конкретного объекта недвижимости на согласованных условиях в определенный срок. При этом денежным являлось одно из обязательств покупателя по основному договору купли-продажи квартиры, в зачет которого и поступила бы внесенная ею сумма задатка в случае его заключения. Таким образом, задаток выполнял кроме обеспечительной, еще и платежную функцию.

Исходя из установленных по делу обстоятельств, суд пришел к правильному выводу о том, что денежные средства, переданные покупателем продавцу, в настоящем случае не могут быть расценены в качестве аванса, поскольку сторонами было предусмотрено, что данный платеж является обеспечительным и вносится в качестве обеспечения исполнения условий договора: заключить основной договор купли-продажи доли жилого дома и земельного участка на согласованных условиях в определенный срок, а также указано на последствия неисполнения обязательства, обеспеченного задатком. При таком положении спорная денежная сумма является задатком, который выполняет обеспечительную функцию и влечет за собой правовые последствия для задатка, предусмотренные действующим законодательством Российской Федерации.

Поскольку в ходе рассмотрения дела было установлено и не оспаривалось сторонами, что истица Жукова О.Ф. отказалась от заключения основного договора купли – продажи и приобретения в собственность доли дома и земельного участка, а само по себе отсутствие у нее специальных познаний в области строительства не может являться нарушением условий предварительного договора со стороны ответчика, суд правомерно не усмотрел оснований для удовлетворения требований о взыскании с ответчика Шапошникова Д.Б. денежных средств в размере <данные изъяты> рублей. Апелляционным определением № от 9 апреля 2014 года решение суда оставлено без изменения.

Следует обратить внимание, что в закрепление сложившейся судебной практики о возможности обеспечения задатком обязательств, вытекающих из предварительных договоров, Федеральным законом от 08.03.2015 N 42-ФЗ в статью 380 ГК РФ введен пункт 4, прямо предусматривающий, если иное не установлено законом, по соглашению сторон задатком может быть обеспечено исполнение обязательства по заключению основного договора на условиях, предусмотренных предварительным договором (статья 429).

Правильно судом применяются и положения п. 2 ст. 381 ГК РФ о возврате двойной суммы задатка в случаях, если за неисполнение договора ответственна сторона, получившая задаток.

Решением Советского городского суда Калининградской области от 31 марта 2015 года удовлетворен иск Девятова А.А. к Шарояну Н.Ю. о взыскании задатка в двойном размере и убытков. Судом установлено, что 10 сентября 2014 года между Шарояном Н.Ю. и Девятовым А.А. был заключен и нотариально удостоверен предварительный договор купли-продажи квартиры с условием задатка, согласно которому стороны договорились, что Шароян Н.Ю. обязуется продать в будущем после заключения с Пограничным управлением по Калининградской области ФСБ РФ договора передачи жилого помещения – квартиры в его собственность (договора приватизации), оформления права собственности на квартиру, расположенную по адресу: <адрес> и сбора необходимых документов для заключения договора купли-продажи квартиры, а покупатель обязуется купить и в будущем в срок до 15 ноября 2014 года заключить договор купли-продажи вышеуказанной квартиры. Этим же договором в п. 5 была определена цена продаваемой квартиры в размере <данные изъяты> руб., ее характеристики, порядок расчета за квартиру между покупателем и продавцом.

Пунктом 12 предварительного договора предусмотрено, что покупатель при подписании настоящего договора передает продавцу <данные изъяты> руб. в виде задатка, которые уплачены полностью до заключения настоящего предварительного договора. Факт получения указанных денежных средств ответчиком не оспаривался.

В соответствии с п. 15 предварительного договора в случае не исполнения обязательств по договору по вине продавца он обязан уплатить покупателю двойную сумму задатка в течении 5 дней с момента окончания срока действия договора.

Поскольку Шароян Н.Ю. не исполнил условия предварительного договора и в срок до 15 ноября 2014 года не заключен основной договор купли-продажи, а также установлено, что и после регистрации Шарояном Н.Ю. права собственности на квартиру 11 марта 2015 года, последний уклоняется от заключения основного договора купли-продажи на согласованных условиях, суд пришел к правильному выводу о взыскании с Шарояна Н.Ю. в пользу истца суммы задатка в двойном размере <данные изъяты> руб.

Кроме того, на основании п. 8 предварительного договора расходы по подготовке документации, необходимой для заключения договора купли-продажи, несет продавец.

Между тем, согласно расписке от 20 сентября 2014 года Шароян Н.Ю. по предварительному договору купли-продажи квартиры с условием о задатке получил от Девятова А.А. денежные средства в размере <данные изъяты> руб. для оформления договора приватизации продаваемой квартиры.

При таких обстоятельствах суд, ссылаясь на нормы ст.ст. 393, 15 ГК РФ, пункт 8 предварительного договора, правомерно взыскал с ответчика также и понесенные истцом убытки в размере <данные изъяты> руб. Решение в апелляционном порядке не обжаловалось.

Применение судами положений п. 1 ст. 381 ГК РФ в случаях прекращения обязательства до начала его исполнения вследствие невозможности исполнения можно привести на следующем примере.

Решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 13 марта 2015 года удовлетворен иск Кралина Б.В. к Смирнову И.А. о взыскании задатка.

Судом установлено, что 4 марта 2013 года между Смирновым И.А. (продавцом) и Кралиным Б.В. (покупателем) заключен предварительной договор купли-продажи, согласно которому стороны обязуются заключить между собой договор купли-продажи квартиры, общей площадью <данные изъяты> кв.м, расположенной по адресу: <адрес>, принадлежащей на праве собственности Смирнову И.А., за сумму <данные изъяты> рублей (п.п.1, 4 договора).

Стороны договорились, что основной договор купли-продажи объекта должен быть заключен в срок до 25 мая 2013 года (п. 2 договора); при подписании настоящего договора покупатель передает продавцу задаток в сумме <данные изъяты> рублей в качестве обеспечения исполнения обязательств, принятых на себя сторонами по заключению основного договора купли-продажи (п.7 договора). Данную сумму Смирнов И.А. от Кралина Б.В. получил.

Из выписки из истории болезни МУ ЦГКБ № <данные изъяты> отделения г.Екатеринбурга следует, что с 14 апреля 2013 года по 20 мая 2013 года Кралин Б.В. находился на стационарном лечении с диагнозом: «<данные изъяты>».

В письме, направленном 22 апреля 2013 года в адрес Смирнова И.А. и полученном последним лично 14 мая 2013 года, Кралин Б.В. сообщил, что исполнение обязательств по предварительному договору невозможно, поскольку им получена травма в дорожно-транспортном происшествии, произошедшем на автодорожной трассе Екатеринбург – Челябинск, и он находится на стационарном лечении. Ввиду наличия уважительной причины просил расторгнуть предварительный договор и вернуть ему сумму задатка в размере <данные изъяты> руб.

При таких обстоятельствах суд правомерно не согласился с доводом ответчика о том, что основной договор купли-продажи не был заключен по вине покупателя, в связи с чем у него было право оставить задаток у себя. Основной договор не был заключен вследствие невозможности исполнения.

Кроме того, п.9 предварительного договора предусмотрено, что в случае отказа покупателя от приобретения объекта без уважительных причин и при отсутствии у продавца интереса к понуждению заключить основной договор, задаток остается у продавца.

В данном случае отказ покупателя от приобретения объекта был вызван уважительной причиной, в связи с чем продавец не мог оставить задаток у себя.

Каких-либо убытков в связи с не заключением основного договора ответчик не понес, поскольку уже 27 мая 2013 года квартира была им продана другому лицу.

Учитывая установленные по делу обстоятельства и требования п. 1 ст. 381, п. 1 ст. 416 ГК РФ, суд правомерно взыскал со Смирнова И.А. в пользу Кралина Б.В. задаток в размере <данные изъяты> руб. Апелляционным определением № от 27 мая 2015 года решение суда оставлено без изменения.

Неверное определение судами правовой природы задатка носит единичный характер, и, как правило, обуславливается неправильным толкованием закона.

Например, решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 15 декабря 2014 года был частично удовлетворен иск Бурака Л.В. к Ефимову Д.О. о взыскании двойной суммы задатка.

Из материалов дела следует, что 23 августа 2013 года между продавцом Ефимовым Д.О. и покупателем Бураком Л.В. был заключен договор о задатке в сумме <данные изъяты> рублей в счет оплаты квартиры общей площадью <данные изъяты> кв.м, расположенной в г. Калининграде, <адрес>.

Пунктом 3 договора предусмотрено, что в срок до 25 сентября 2013 года продавец и покупатель обязуются подписать договор купли-продажи квартиры и обратиться в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Калининградской области для регистрации права собственности по договору вышеуказанной квартиры.

Пункт 6 договора предусматривает, что задаток засчитывается в счет цены квартиры по договору купли-продажи квартиры. Общая стоимость квартиры составляет <данные изъяты> рублей.

Пункты 7 и 8 договора устанавливают, что в случае отказа продавца или его уклонения от заключения договора купли-продажи квартиры, продавец в течение 5 дней возвращает покупателю полученную сумму задатка в двойном размере; в случае отказа покупателя от заключения договора купли-продажи квартиры, полученная от покупателя сумма задатка остается у продавца.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что в правоотношениях по купле-продаже задаток, являясь способом обеспечения исполнения денежного обязательства покупателя по оплате стоимости приобретаемого им имущества, может иметь место лишь при возникновении у покупателя данного обязательства на предусмотренных законом основаниях, в связи с чем такое обязательство могло возникнуть у покупателя только вследствие заключения между Ефимовым Д.О. и Бураком Л.В. договора купли-продажи квартиры, который между сторонами в дальнейшем заключен не был.

В этой связи суд пришел к выводу, что денежное обязательство по оплате стоимости объекта у Бурака Л.В. не возникло, исполнение этого обязательства не могло обеспечиваться таким предусмотренным законом способом как задаток, поскольку при отсутствии обеспечиваемого (основного) обязательства задаток не может реализовать свои функции- обеспечительную, платежную и доказательственную, тем самым полученная ответчиком спорная денежная сумма является авансом и подлежит возврату.

С такими выводами коллегия не согласилась, указав, что задатком может обеспечиваться предварительный договор, содержащий условия, позволяющие установить предмет, а также другие существенные условия основного договора, а также срок, в который стороны обязуются заключить основной договор (пункты 2 — 4 статьи 429 ГК Российской Федерации).

Из договора о задатке следует, он содержит в себе также элементы предварительного договора купли-продажи квартиры, то есть является смешанным, поскольку договор содержит предмет и существенные условия будущего основного договора купли-продажи квартиры, при этом в нем установлен срок исполнения обязательства по заключению такого договора.

Таким образом, коллегия посчитала заслуживающими внимания доводы Ефимова Д.О. о том, что по вышеуказанному договору истец передал ответчику задаток в подтверждение обязанности по заключению в срок до 25 сентября 2013 года основного договора, то есть данные денежные средства носили не только платежный, но и обеспечительный характер.

Действительно, непосредственно между Ефимовым Д.О. и Бураком Л.В. договор купли-продажи квартиры заключен не был.

В то же время из материалов дела видно, что 11 сентября 2013 года договор купли-продажи спорной квартиры заключен между Ефимовым Д.О. и матерью истца Бурака Л.В. – Ж.

Согласно условиям данного договора цена квартиры определена в <данные изъяты> рублей, при этом установлен порядок оплаты: <данные изъяты> рублей оплачено в момент подписания договора о задатке, <данные изъяты> рублей оплачивается в безналичном порядке на расчетный счет покупателя в день подачи документов на государственную регистрацию после подачи документов.

В ходе судебного разбирательства стороны подтвердили, что <данные изъяты> рублей в счет оплаты стоимости квартиры приняты Ефимовым Д.О. за счет полученных им ранее денежных средств по договору о задатке от 23.08.2013 г., заключенному с Бураком Л.В., какой-либо иной договор о задатке с Ж. не заключался.

Из объяснений представителя Ефимова Д.О. при рассмотрении дела следует, что Бурак Л.В. явился 11.09.2013 года на подписание и регистрацию договора со своей матерью Ж. поскольку имел намерения оформить квартиру на свою маму.

Эти обстоятельства не оспаривал Бурак Л.В. при рассмотрении дела, пояснив в суде первой инстанции, что он отказался от заключения договора в пользу своей мамы, а сумма задатка с его согласия направлена в счет оплаты квартиры по заключенному между Ефимовым Д.О. и его (Бурака) матерью.

Таким образом, по делу бесспорно установлено, что Бурак Л.В. по своему усмотрению распорядился спорными денежными средствами в сумме <данные изъяты> рублей, по договоренности с Ефимовым Д.О. и Ж. добровольно дал согласие на то, что переданные им Ефимову Д.О. денежные средства учитывались в счет стоимости квартиры по договору купли-продажи квартиры от 11.09.2013 года.

При таких обстоятельствах, когда спорные денежные средства в сумме <данные изъяты> рублей учтены в качестве платежа по договору купли-продажи квартиры от 11.09.2013 года, и сам Бурак Л.В. распорядился таким образом ими, при этом фактических данных, свидетельствующих о том, что данный договор по соглашению сторон либо в судебном порядке расторгнут, суду не представлено, правовых оснований для взыскания с Ефимова Д.О. в пользу Бурака Л.В. денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей у суда не имелось.

По изложенным выше основаниям решение суда первой инстанции коллегией было отменено с вынесением нового решения об отказе в удовлетворении иска (апелляционное определение № от 18 марта 2015 года).

В целом анализ судебной практики по спорам о задатке позволяет сделать вывод о том, что судами правильно применяются положения параграфа 7 главы 23 ГК РФ, вопросов, вызывающих затруднения при их применении, у судов не возникает.

III. Поручительство.

Анализ судебной практики применения норм, регламентирующих виды, объем и пределы ответственности поручителей, а также прекращение поручительства, показывает, что судами в целом правильно применяются данные нормы.

Также суды руководствуются разъяснениями Верховного Суда РФ, данными в пунктах 7, 8, 9 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров, возникающих из кредитных обязательств, в частности, об обстоятельствах, влекущих увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя; о форме согласия поручителя на изменение основного обязательства; о возможности правопреемства в случае смерти поручителя, ответственности его наследников и т.д.

Между тем, имеют место и ошибки в применении норм, касающихся прекращения поручительства, в частности, в случае изменения основного обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего (п. 1 ст. 361 ГК РФ).

Например, решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 24 ноября 2014 года были удовлетворены требования АКБ «Инвестбанк» к заемщику ООО «Орион», поручителям Элькину С.Б., Кацика В.А., Сальниченко В.Г. В удовлетворении исковых требований к поручителям Чубарову Ю.М., Гребеневу Н.Н. отказано.

Судом установлено, что согласно дополнительному соглашению № от 7 февраля 2013 года к договору банковского счета, заключенному между АКБ «Инвестбанк» и ООО «Орион», банк предоставил кредит в форме овердрафта в размере <данные изъяты> руб. на срок с 7 февраля 2013 года по 7 августа 2013 года под 17% годовых.

В обеспечение исполнения обязательств заемщика 7 февраля 2013 года АКБ «Инвестбанк» были заключены договоры поручительства с Элькиным С.Б. №, с Чубаровым Ю.М. №, с Кацика В.А. №, с Гребеневым Н.Н. №, согласно п.п. 1, 2 которых поручители обязуются отвечать перед банком солидарно с заемщиком за исполнение обязательств по кредитному договору в полном объеме, включая сумму овердрафта — <данные изъяты> руб., уплату процентов за пользование овердрафтом по ставке 17% годовых, неустойку за ненадлежащее исполнение обязательств по возврату кредита и уплаты процентов в размере 0,2% за каждый день просрочки.

8 июля 2013 года между АКБ «Инвестбанк» и ООО «Орион» было заключено дополнение к вышеназванному Соглашению № от 7 февраля 2013 года, согласно которому стороны изменили способ кредитования, сроки и порядок погашения задолженности по кредиту в виде овердрафта, а именно: 8 июля 2013 года прекращено кредитование счета в режиме овердрафта, остаток задолженности в размере <данные изъяты> руб. отнесен для учета на ссудный счет. Установлен срок возврата кредита в сумме <данные изъяты> руб. до 31 января 2014 года в соответствии с графиком, предусматривающим уплату <данные изъяты> руб. ежемесячно, начиная с 31 июля 2013 года по 27 декабря 2013 года, а 31 января 2014 года – <данные изъяты> руб. Приложением к данному дополнению является кредитный договор.

В обеспечение исполнения вышеуказанного кредитного договора 8 июля 2013 года между АКБ «Инвестбанк» и Сальниченко В.Г. был заключен договор поручительства №, а также дополнительные соглашения к договорам поручительства с Элькиным С.Б. и Кацика В.А., в соответствии с которыми поручители приняли на себя обязательства заемщика ООО «Орион» по кредитному договору от 8 июля 2013 года, предусматривающему изменение способа кредитования, сроков и порядка погашения задолженности по кредиту, предоставленному в форме овердрафта.

Из выписки по ссудному счету ООО «Орион» следует, что 6 июня 2013 года произведено гашение кредита в форме овердрафт на сумму <данные изъяты> руб., а 7 июня 29013 года банк вновь предоставил заемщику овердрафт на сумму <данные изъяты> руб. Данная сумма 8 июля 2013 года была перенесена на учет по ссудному счету. Погашение кредита производилось в соответствии с предусмотренным графиком по <данные изъяты> руб. ежемесячно до 30 ноября 2013 года, соответственно, уплачивались проценты за пользование кредитом также до указанной даты. С 27 декабря 2013 года, то есть после отзыва лицензии у АКБ «Инвестбанк» заемщик прекратил исполнять обязательства по договору, в связи с чем начиная с 28 декабря 2013 года начала образовываться просроченная задолженность по кредиту и процентам.

Установив, что срок возврата кредита истек 31 января 2014 года, а заемщик и поручители не исполнили обязательства по его погашению, в том числе не ответили на претензию банка от 8 июля 2014 года о возврате кредита в добровольном порядке, суд, руководствуясь п. 1 ст. 810, п. 1 ст. 363 ГК РФ, п.п. 1, 2 договоров поручительства, обоснованно взыскал солидарно с заемщика ООО «Орион» и поручителей Элькина С.Б., Кацика В.А., Сальниченко В.Г. образовавшуюся по состоянию на 25 августа 2014 года задолженность в размере <данные изъяты> руб.

Отказывая в удовлетворении исковых требований банка к поручителям Чубарову Ю.М. и Гребеневу Н.Н., суд исходил из того, что поскольку 8 июля 2013 года внесены существенные изменения в кредитный договор между АКБ «Инвестбанк» и ООО «Орион», которыми изменен способ кредитования, при этом соответствующие дополнительные соглашения к договорам поручительства с Чубаровым Ю.М. и Гребеневым Н.Н. не были заключены, то поручительством последних обязательства заемщика ООО «Орион» по договору от 8 июля 2013 года не обеспечены.

Такие выводы суда коллегия посчитала основанными на неправильном применении закона.

В соответствии с п.1 ст. 367 ГК РФ поручительство прекращается с прекращением обеспеченного им обязательства, а также в случае изменения этого обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего.

Как разъяснено в абз. 4 п. 37 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 N 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» применяя названные положения Гражданского кодекса Российской Федерации, суды должны учитывать их цель, состоящую в защите поручителя от неблагоприятных изменений основного обязательства, а не в создании для него необоснованных преимуществ в виде прекращения поручительства и в том случае, если основное обязательство было изменено без каких-либо неблагоприятных последствий для поручителя, хотя бы и без согласия последнего.

В этой связи изменение основного обязательства (в случае увеличения суммы долга должника перед кредитором, размера процентов по денежному обязательству) само по себе не ухудшает положение поручителя и не прекращает поручительство, так как в данном случае поручитель отвечает перед кредитором на первоначальных условиях обязательства, обеспеченного поручительством, как если бы изменения обязательства не произошло. Обязательство в измененной части не считается обеспеченным поручительством.

При не согласованном с поручителем сокращении или увеличении срока исполнения обязательства, обеспеченного поручительством, поручительство также сохраняется, а поручитель отвечает перед кредитором до истечения сроков, определяемых в соответствии с п. 4 ст.367 ГК РФ с учетом первоначальных условий обязательства.

Согласно п. 5 вышеназванных договоров поручительства от 7 февраля 2013 года срок поручительства установлен до 7 августа 2016 года, в дополнительных соглашениях к договорам поручительства, заключенным 8 июля 2013 года, срок поручительства установлен до 31 января 2017 года.

Кроме того, судебная коллегия обратила внимание, что внесение изменений в кредитный договор в части изменения способа кредитования (задолженность по овердрафту является суммой долга обычного кредита), увеличения срока действия договора с 7 августа 2013 года до 31 января 2014 года с сохранением действующей процентной ставки 17% годовых, не повлекло за собой увеличение ответственности поручителей, поскольку в силу п. 2 ст. 809 ГК РФ проценты за пользование кредитом подлежат уплате до момента его фактического возврата.

Таким образом, вне зависимости от того, были бы внесены 8 июля 2013 года в основное обязательство изменения, касающиеся способа кредитования, сроков и порядка погашения кредита, начиная с 7 августа 2013 года, банк был вправе начислять проценты за пользование кредитом по ставке 17% годовых до момента обращения в суд с иском.

С учетом изложенного само по себе изменение срока действия кредитного договора до 31 января 2014 года, при том, что заемщиком обязательства по нему выполнялись своевременно до 28 декабря 2013 года, и в пределах срока действия поручительства (до 7 августа 2016 года), не повлекло для поручителей увеличение объема ответственности.

Напротив, материалами дела подтверждается, что за просрочку исполнения обязательства по возврату кредита и уплате процентов предусматривалась неустойка в размере 0,2% за каждый день, а с учетом внесенных изменений – из расчета удвоенной ставки рефинансирования ЦБ РФ (16, 5% годовых или 0, 04% в день), что существенно снизило размер начисленных банком штрафных санкций и повлекло уменьшение объема ответственности поручителей.

Из представленного банком расчета видно, что неустойка за просрочку возврата основного долга рассчитана по ставке 16,5% годовых за период с 28 декабря 2013 года по 22 августа 2014 года и составила <данные изъяты> руб., неустойка за просрочку уплаты просроченных процентов рассчитана по ставке 16,5% годовых за период с 1 января 2014 года по 22 августа 2014 года и составила <данные изъяты> руб.

Таким образом, заключив 8 июля 2013 года дополнение к договору об изменении способа, порядка и сроков возврата кредита, банк фактически произвел реструктуризацию долга, предоставив заемщику рассрочку его погашения на более выгодных условиях по сравнению с овердрафтом, предусматривавшим срок пользования кредитом не более 30 дней с даты использования лимита овердрафта в течении периода с 7 февраля по 7 августа 2013 года.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о том, что у суда не имелось оснований для освобождения поручителей Чубарова Ю.М. и Гребенева Н.Н. от ответственности по обязательствам заемщика ООО «Орион» со ссылкой на отсутствие поручительства.

С учетом изложенного решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований к поручителям Чубарову Ю.М. и Гребеневу Н.Н. было отменено, как постановленное с нарушением норм материального права, с вынесением нового решения о взыскании солидарно с Чубарова Ю.М. и Гребенева Н.Н. (наряду с поручителями Элькиным С.Б., Кацика В.А., Сальниченко В.Г. и заемщиком ООО «Орион») задолженности по кредиту в размере <данные изъяты>. (Апелляционное определение № от 15 апреля 2015 года).

В соответствии с п. 1 ст. 361 ГК РФ поручительство прекращается с прекращением обеспеченного им обязательства.

Даная норма правильно была применена Ленинградским районным судом г. Калининграда при рассмотрении дела по иску ЗАО «Банк Интеза» к поручителям Волынец Ю.Ш., Волынец О.Ю.

В ходе судебного разбирательства судом было установлено, что 15 марта 2012 года между ЗАО «Банк Интеза» и заемщиком ИП Волынцом В.Ю. заключен кредитный договор №, согласно которому банк предоставил заемщику кредит в сумме <данные изъяты> рублей на срок 60 месяцев по 27 марта 2017 года под 16,5 % годовых.

В обеспечение исполнения заемщиком обязательств по вышеуказанному кредитному договору 15 марта 2012 года банком были заключены договоры поручительства: с Волынец Ю.Ш. — №, с Волынец О.Ю. — №, в соответствии с которыми поручители приняли на себя солидарную ответственность за неисполнение заемщиком ИП Волынцом В.Ю. обязательств по кредитному договору в полном объеме, в том числе в размере предоставленного кредита, начисленных процентов за пользование кредитом, а также пени, которые могут возникать в связи неисполнением либо ненадлежащим исполнением обязательств по возврату кредита и уплате процентов.

Из выписки по счету заемщика следует, что с 26 марта 2013 года ИП Волынец В.Ю. прекратил исполнять обязательства по кредитному договору, в связи с чем 28 января 2014 года банк направил в адрес заемщика и поручителей требование о досрочном погашении кредита.

Согласно определению Арбитражного суда Калининградской области от 13 января 2014 года в отношении должника ИП Волынца В.Ю. возбуждена процедура банкротства наблюдение.

На основании определения Арбитражного суда Калининградской области от 16 апреля 2014 года требования банка в размере <данные изъяты> руб. включены в реестр требований кредиторов ИП Волынца В.Ю.

При таких обстоятельствах суд правомерно в соответствии со ст.ст. 323, 363 ГК РФ, ст. 1, 2 договоров поручительства взыскал в солидарном порядке с поручителей Волынец Ю.Ш., Волынец О.Ю. образовавшуюся по состоянию на 3 февраля 2014 года задолженность в размере <данные изъяты> руб., в том числе: основной долг — <данные изъяты> руб., проценты — <данные изъяты> руб., неустойку — <данные изъяты> руб. (решение Ленинградского районного суда г. Калининграда от 3 июня 2014 года).

Доводы апелляционной жалобы о прекращении обязательств, вытекающих из договоров поручительства, в связи с введением в отношении ИП Волынца В.Ю. процедуры банкротства, коллегия посчитала не основанными на законе, указав, в частности на то, что статьей 367 ГК РФ, регулирующей прекращение поручительства, введение процедуры банкротства в отношении должника не предусмотрено в качестве основания для прекращения поручительства.

Исходя из анализа положений п. 1 ст. 367 ГК РФ и ст. 419 ГК РФ в их совокупности, а также принимая во внимание, что в отношении ИП Волынца В.Ю. процедура банкротства не завершена и последний не ликвидирован, нельзя считать прекращенным основное обязательство должника, а вместе с ним и обязательство поручителей.

Ссылка в жалобе на акцессорный характер ответственности поручителя не свидетельствует о том, что поручитель не является солидарным должником. Напротив, в силу прямого указания в законе, при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно (п. 1 ст. 363 ГК РФ).

Утверждение в жалобе о том, что ответственность поручителей не может существовать отдельно от основного обеспечиваемого обязательства, в связи с чем банк не вправе был предъявить самостоятельный иск к поручителям отдельно от должника, основано на неправильном понимании закона. В частности, приведенное в апелляционной жалобе толкование положений п. 1 ст. 367, 419 ГК РФ в совокупности с нормами ст. 323, 363 ГК РФ коллегия посчитала ошибочным, поскольку такое толкование не позволяло бы кредитору реализовать право требования исполнения обязательства как от всех должников совместно, так и от любого из них по отдельности, притом как полностью, так и в части долга, а также нарушало бы принцип солидарной обязанности должников до тех пор, пока обязательство не исполнено полностью.

Предъявлением настоящего иска в суд права поручителей не нарушены, поскольку объем их ответственности является одинаковым с размером долга ИП Волынца В.Ю., включенного в реестр требований кредиторов.

Доводы жалобы о том, что в случае завершения процедуры банкротства и ликвидации должника, поручители не смогут реализовать предусмотренное п. 1 ст. 365 ГК РФ право регрессного требования, коллегией признаны не имеющими правового значения для настоящего спора.

Кроме того, судебная коллегия обратила внимание, что никаких препятствий для исполнения поручителями обязательств заемщика ИП Волынца В.Ю. с момента, когда банк направил в адрес заемщика и поручителей 28 января 2014 года требование о досрочном возврате кредита и до настоящего времени, не имелось, что позволяло поручителям реализовать свои права, вытекающие из договоров поручительства. (Апелляционным определением № от 24 сентября 2014 года решение суда оставлено без изменения).

Смерть поручителя не относится к тем обстоятельствам, с которыми закон связывает возможность прекращения поручительства (п. 9 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров, возникающих из кредитных обязательств, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 22 мая 2013 года).

Вместе с тем, при рассмотрении Ленинградским районным судом г. Калининграда дела по иску Насонов В.В. и Л., к ОАО «Сбербанк России» о прекращении обязательств по договору поручительства и встречному иску к ООО «Декарт», Насонову В.В. и З. о взыскании задолженности по кредитному договору, вышеуказанные разъяснения учтены не были.

Как следует из материалов дела, 13 декабря 2011 года между ОАО «Сбербанк России» и ООО «Декарт» был заключен кредитный договор №, согласно которому заемщику предоставлен кредит в размере <данные изъяты> руб. на срок по 12 декабря 2014 года под 18% годовых.

В обеспечение исполнения обязательств ООО «Декарт» по вышеуказанному кредитному договору 13 декабря 2011 года между ОАО «Сбербанк России» и И., являвшимся учредителем и генеральным директором ООО «Декарт», был заключен договор поручительства №, в соответствии с которым поручитель обязался отвечать перед банком солидарно с заемщиком за исполнение обязательств по кредитному договору, включая погашение основного долга, процентов за пользование кредитом, иных платежей, указанных в п. 2 договора, неустойки, возмещение судебных расходов по взысканию долга и других убытков банка, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением заемщиком своих обязательств по кредитному договору.

Согласно п. 4 договора срок его действия установлен до 12 декабря 2017 года. До наступления указанного срока поручительство прекращается с прекращением всех обязательств заемщика по кредитному договору, а также в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

7 февраля 2013 года И. умер.

Из материалов наследственного дела №, возбужденного нотариусом К., следует, что с заявлениями о принятии наследства после смерти И. обратились: Насонов В.В. (сын), несовершеннолетняя З. (дочь) в лице законного представителя Л. (матери).

В соответствии со свидетельствами о праве на наследство от 11 октября 2013 года и 22 ноября 2013 года вышеуказанные наследники приняли наследство по 1/2 доле каждому, состоящее из пяти транспортных средств: автомобиля «Н.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска, крана колесного «О.», крана « П.», самоходного крана «Р.», автомобиля «С.», общей стоимостью <данные изъяты> руб., а также трех денежных вкладов, открытых в ОАО «Т.» и ОАО «М.».

Из справок ОАО «Т.» и ОАО «М.» по вкладам наследодателя установлено, что на момент смерти общий остаток составлял <данные изъяты> руб.

Согласно справке нотариуса, к имуществу И. были предъявлены претензии кредиторов: ООО «У.» по состоянию на 19 марта 2013 года на сумму <данные изъяты> руб. по кредитному договору № от 20 июня 2012 года; ОАО «Сбербанк России» по состоянию на 15 июля 2013 года на сумму <данные изъяты> руб. по кредитному договору № от 13 декабря 2011 года, а также на сумму <данные изъяты> руб. по кредитному договору № от 11 апреля 2012 года; Ф. по состоянию на 19 июля 2013 года – на сумму <данные изъяты> руб. по договору займа (расписке) от 22 января 2013 года.

Кроме того, судом установлено, что в соответствии с приходными кассовыми ордерами № от 18 декабря 2013 года и № от 24 декабря 2013 года Л. полностью оплатила задолженность И. перед ОАО «Сбербанк России» по кредитному договору № от 11 апреля 2012 года в размере <данные изъяты> руб., а также погасила долг И. перед Ф. на сумму <данные изъяты> руб.

Согласно расчету задолженности ООО «Декарт» по кредитному договору № от 13 декабря 2011 года, последнее прекратило вносить платежи в погашение кредита с января 2014 года, в связи с чем по состоянию на 30 октября 2013 года образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб. в том числе основной долг – <данные изъяты> руб., проценты – <данные изъяты> руб.

6 марта 2014 года ОАО «Сбербанк России» направило в адрес заемщика ООО «Декарт» и наследников поручителя И. – Насонова В.В., Л. (законного представителя несовершеннолетней З.) требование о досрочном взыскании задолженности по кредиту, которое было оставлено без удовлетворения.

Разрешая спор, суд исходил из того, что обязанность по выплате задолженности по кредитному договору может быть возложена на наследников поручителя только в том случае, если такая задолженность образовалась до смерти поручителя, а поскольку на дату смерти И. заемщиком ООО «Декарт» исполнялись обязательства по кредитному договору, при этом каких-либо требований к последним банком не предъявлялось, пришел к выводу о том, что обязательство солидарного должника у поручителя И. на момент смерти не возникло, в связи с чем исключил из состава наследственного имущества, открывшегося после смерти И., обязательства, вытекающие из кредитного договора № от 13.12.2011 года, заключенного между ОАО «Сбербанк России» и ООО «Декарт», а также отказал во взыскании с наследников Насонова В.В., З. (солидарно с заемщиком ООО «Декарт») задолженности по данному договору в размере <данные изъяты> руб.

Отказывая в удовлетворении требований Насонова В.В., Л. о прекращении обязательства И., вытекающего из договора поручительства № от 13 декабря 2011 года, суд исходил из того, что при жизни И. нес ответственность за исполнение кредитного договора заёмщиком ООО «Декарт», а обязательства по погашению указанного кредита у него могли возникнуть лишь в случае обращения к нему банка в связи с неисполнением заемщиком своих обязательств, однако такого обращения при жизни И. не последовало, в связи с чем пришел к выводу о том, что у последнего не возникло обязанностей, вытекающих из договора поручительства, следовательно, невозможно прекратить то, что не возникло.

С такими выводами суда первой инстанции коллегия не согласилась, поскольку они основаны на неправильном толковании закона.

Так, согласно ст. 361 ГК РФ по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части.

При неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, как и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, если иное не предусмотрено договором поручительства (п.1, 2 ст. 363 ГК РФ).

Статьей 367 ГК РФ установлены основания прекращения поручительства: прекращение обеспеченного им обязательства или его изменение без согласия поручителя, влекущее для последнего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия; перевод долга на другое лицо по обеспеченному поручительством обязательству без согласия поручителя; отказ кредитора от надлежащего исполнения, предложенного должником или поручителем; истечение срока поручительства, указанного в договоре.

Таким образом, вышеназванной нормой не предусмотрена смерть поручителя в качестве основания прекращения договора поручительства, а следовательно, и вытекающих из него обязательств.

На основании ст. 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Поскольку обязательства, вытекающие из договора поручительства, носят имущественный характер и не прекращаются смертью поручителя, то подлежат включению в состав наследственного имущества, открывшегося после смерти поручителя вне зависимости от того, надлежащим ли образом исполнялось основное обязательство должником до смерти поручителя и были ли предъявлены к должнику и поручителю требования кредитора при жизни поручителя.

Вопреки позиции суда первой инстанции ответственность поручителя за нарушение заемщиком обязательств подразумевает обязанность поручителя исполнить данное обязательство за основного должника. Иное толкование ответственности поручителя противоречит смыслу вышеприведенных норм, регулирующих договор поручительства, и лишало бы кредитора права предъявления требований к поручителям в случае ненадлежащего исполнения основным должником своих обязательств, то есть, по сути, к утрате в результате смерти поручителя обеспечения обязательства, одним из способов которого и является поручительство.

Поскольку основанием для предъявления требований кредитора к поручителю является ненадлежащее исполнение должником основного обязательства, то именно наступление последнего события имеет правовое значение для реализации права кредитора, а не смерть поручителя.

Таким образом, моментом смерти поручителя не могут ограничиваться права кредитора на предъявление требований вследствие ненадлежащего исполнения основного обязательства.

Вывод суда первой инстанции о том, что у И. при жизни не возникло обязательство солидарного должника наряду с заемщиком, является ошибочным, поскольку такое обязательство у последнего возникло с момента заключения договора поручительства, и как указано выше, не прекратилось его смертью, при этом само по себе отсутствие предъявленного к заемщику и поручителю требования также не прекращает обязательство поручителя, вытекающее из действующего договора поручительства.

Согласно п. 62 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» наследники поручителя отвечают в пределах стоимости наследственного имущества по тем обязательствам поручителя, которые имелись на время открытия наследства.

Поскольку на момент смерти И., его обязательство по договору поручительства не было прекращено, то обеспечиваемое им основное обязательство по кредитному договору с ООО «Декарт» правомерно было включено в состав наследственного имущества.

Принимая во внимание, что после смерти поручителя И. заемщик ООО «Декарт» не исполнило требование банка о погашении задолженности по кредитному договору, ОАО «Сбербанк России» обоснованно предъявило такие требования к наследникам поручителя, в связи с чем у суда не имелось оснований для освобождения наследников от солидарной ответственности за исполнение обязательств по кредитному договору.

Вместе с тем, при решении вопроса об объеме ответственности поручителей, судебная коллегия учла, что истцами принято наследственное имущество стоимостью <данные изъяты> руб. (<данные изъяты> руб. (стоимость транспортных средств) + <данные изъяты> (вклады), при этом уже исполнены обязательства И. перед ОАО «Сбербанк России» и Ф. на общую сумму <данные изъяты> руб. (<данные изъяты> руб. (долг по кредиту) + <данные изъяты> руб. (займ по расписке), следовательно, Насонов В.В. и З. должны нести ответственность в пределах оставшейся стоимости наследственного имущества <данные изъяты> руб. из расчета (<данные изъяты> руб. – <данные изъяты> руб.).

При таких обстоятельствах решение судебной коллегией было отменено в части удовлетворения исковых требований Насонова В.В., Л. об исключении обязательств по кредитному договору из состава наследственной массы и прекращения поручительства И., а также в части отказа в удовлетворении исковых требований ОАО «Сбербанк России» о взыскании задолженности по кредитному договору с Насонова В.В., З. в связи с неправильным применением норм материального права, с вынесением в указанной части нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований Насонова В.В., Л. о прекращении обязательств И., вытекающих из договора поручительства № от 13 декабря 2011 года, и исключении кредитного договора № от 13 декабря 2011 года из состава наследственного имущества, открывшегося после смерти И., а также о частичном удовлетворении требований ОАО «Сбербанк России» о взыскании солидарно с ООО «Декарт», Насонова В.В., З. задолженности по кредитному договору в размере <данные изъяты> руб., с возложением на Насонова В.В., З. ответственности в пределах стоимости наследственного имущества — <данные изъяты> руб. (Апелляционное определение № от 19 ноября 2014 года).

В силу п. 4 ст. 361 ГК РФ поручительство прекращается по истечении указанного в договоре поручительства срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается, если кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иска к поручителю.

Применение данной нормы вызывает определенные затруднения, связанные с правильным исчислением годичного срока, а также необходимостью проведения перерасчета предъявленной к взысканию задолженности.

Положения названной нормы не были учтены Центральным районным судом г. Калининграда при рассмотрении дела по иску НБ «Траст» к Лубину В.А., Лубиной А.В. о взыскании задолженности по кредиту.

Судом было установлено, что 16 ноября 2010 года между банком и Лубиным В.А. был заключен кредитный договор №, включающий в себя в качестве составных и неотъемлемых частей: График платежей, Общие условия предоставления и обслуживания кредитов Банка и Тарифы НБ «Траст» (ОАО) по кредитам для малого и среднего бизнеса, согласно которому заемщику предоставлен кредит в размере <данные изъяты> рублей под 25% годовых на срок 60 месяцев.

В соответствии с п. 1.5 договора, п. 2.1.1 Общих условий предоставления и обслуживания кредитов возврат кредита, уплата начисленных за пользование кредитом процентов производится заемщиком ежемесячно равными частями в размере и в сроки, указанные в графике, то есть в размере <данные изъяты> руб. не позднее 16 числа каждого месяца.

За просрочку уплаты ежемесячного аннуитетного платежа предусмотрена неустойка в размере 5% от просроченного платежа за каждый факт просрочки (п. 2.1.12 договора, п. 1.7 Тарифов НБ «Траст»).

В обеспечение исполнения обязательств заемщика по вышеуказанному кредитному договору банком заключен 16 ноября 2010 года договор поручительства № Лубиной А.В.

Согласно выписке по ссудному счету заемщика последний платеж в погашение кредита был внесен 31 июля 2013 года, после чего заемщик прекратил исполнять обязательства по кредиту. В дальнейшем 12 декабря 2013 года банком был осуществлен возврат комиссии за выдачу кредита в размере <данные изъяты> руб. на счет заемщика, которая также была направлена на погашение задолженности по кредиту.

9 июля 2014 года ОАО НБ «Траст» направило в адрес заемщика Лубина В.А. и поручителя Лубиной А.В. требования о досрочном погашении кредита в срок не позднее 4 августа 2014 года, которые ответчиками оставлены без ответа.

Банком представлен расчет задолженности по состоянию на 28 июля 2014 года на сумму <данные изъяты> руб., в том числе: основной долг — <данные изъяты> руб., проценты за пользование кредитом — <данные изъяты> руб., плата за пропуск платежей — <данные изъяты> руб., проценты на просроченный долг — <данные изъяты> руб.

Решением Центрального районного суда г. Калининграда от 16 января 2015 года солидарно с Лубина В.А., Лубиной А.В. в пользу НБ «Траст» взыскана задолженность в размере <данные изъяты> руб.

В апелляционной жалобе ответчики ссылались на то, что судом при определении ответственности поручителя Лубиной А.В. не были учтены требования п. 4 ст. 367 ГК РФ, предусматривающие ответственность поручителя в пределах одного года с момента возникновения просрочки внесения очередного платежа в погашение кредита. В этой связи обращали внимание, что неисполнение заемщиком обязательств по внесению очередного платежа началось с 18 февраля 2013 года, однако иск банк предъявил 12 августа 2014 года, то есть более чем через год после наступления срока исполнения соответствующей части обязательства.

Доводы жалобы в части определения размера ответственности поручителя коллегия нашла заслуживающими внимания.

Так, возлагая на ответчика Лубину А.В. солидарную ответственность за неисполнение заемщиком обязательств по кредитному договору, суд не дал надлежащей правовой оценке условию договора поручительства о сроке его действия.

В соответствии со ст. 190 ГК РФ установленный законом, иными правовыми актами, сделкой или назначенный судом срок определяется календарной датой или истечением периода времени, который исчисляется годами, месяцами, неделями, днями. Срок может определяться также указанием на событие, которое неизбежно должно наступить.

В силу п. 4 ст. 367 ГК РФ поручительство прекращается по истечении указанного в договоре поручительства срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается, если кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иска к поручителю.

В тексте договора поручительства № от 16 ноября 2010 года отсутствует условие о сроке действия договора поручительства, имеется лишь указание на то, что поручительство обеспечивает исполнение заемщиком обязательства по кредитному договору, заключенному на срок 60 месяцев, исчисляемый с даты выдачи кредита заемщику.

В пункте 14 Общих условий договоров поручительства содержатся только сведения о том, что договор поручительства вступает в силу с момента его подписания.

Таким образом, вышеуказанный договор поручительства не содержит условия о сроке его действия в соответствии со ст. 190 ГК РФ

Как указано выше, погашение кредита и уплата процентов должны производиться заемщиком ежемесячно не позднее 16 числа каждого месяца, срок окончания действия кредитного договора (уплаты последнего платежа) — 16 ноября 2015 года, следовательно, кредитным договором предусмотрено исполнение обязательства по частям (ст. 311 ГК РФ).

Из представленного банком графика погашения задолженности заемщиком Лубиным В.А. следует, что последним допускались просрочки внесения платежей, в связи с чем в соответствии с п. 2.1.12 договора банк с 16 ноября 2011 года начислял платы за пропуск платежей, всего за период с 16 ноября 2011 года по 16 июля 2014 года начислено данных штрафных санкций на сумму <данные изъяты> руб.

Начиная с 16 мая 2012 года, на просроченную часть кредита начислялись проценты, предусмотренные договором, сумма указанных процентов за период с 16 мая 2012 года по 16 июля 2014 года составила <данные изъяты> руб.

Таким образом, заемщиком исполнялись обязательства по кредитному договору с незначительным нарушением графика внесения аннуитетных платежей, что влекло за собой начисление штрафных санкций и процентов на просроченный долг.

Действительно, просрочка исполнения обязательства по кредитному договору имела место и 1 февраля 2013 года, когда заемщик внес плановый платеж в погашение кредита в сумме <данные изъяты> руб., что повлекло за собой начисление штрафных санкций и процентов на просроченный долг, однако в дальнейшем 6 февраля 2013 года был внесен платеж в сумме <данные изъяты> руб., а последующие просрочки были восстановлены за счет внесения 14 июня 2013 года платежа в размере <данные изъяты> руб.

Поскольку Лубиным В.А. последний платеж в погашение кредита был произведен 31 июля 2013 года на сумму <данные изъяты> руб., а обязательство по уплате следующего платежа 16 августа 2013 года не было исполнено, то у банка возникло право требовать солидарного исполнения обязательства от заемщика и поручителя с 17 августа 2013 года.

Согласно почтовому штемпелю на конверте иск направлен банком 5 августа 2014 года и поступил в суд 12 августа 2014 года, то есть в пределах годичного срока с момента наступления срока исполнения соответствующей части обязательства, предусмотренного п. 4 ст. 367 ГК РФ.

Между тем, учитывая, что в расчет задолженности банком включено начисление плат за пропуск аннуитетных платежей и процентов на просроченную часть основного долга соответственно с 16 ноября 2011 года и 16 мая 2012 года, судебная коллегия полагает, что в части истребования данной задолженности, образовавшейся за период до 16 августа 2013 года, то есть за год, предшествующий дате обращения в суд, обязательство поручителя Лубиной А.В. прекратилось.

Из графика погашения задолженности следует, что размер начисленных плат за пропуск платежей в период с 16 августа 2013 года по 16 июля 2014 года составил <данные изъяты> руб. Также их графика усматривается, что 12 декабря 2013 года из суммы возвращенной на счет заемщика комиссии, денежные средства в размере <данные изъяты> руб. были направлены на погашение образовавшейся до указанного времени задолженности по процентам, в связи с чем задолженность по процентам на просроченный долг, образовавшаяся после 16 декабря 2013 года, составила <данные изъяты> руб.

При таких обстоятельствах с Лубина В.А. и Лубиной А.В. в солидарном порядке подлежит взысканию задолженность по кредитному договору за период с 16 августа 2013 года по 28 июля 2014 года в размере <данные изъяты> руб., в том числе: основной долг — <данные изъяты> руб., проценты за пользование кредитом — <данные изъяты> руб., плата за пропуск платежей – <данные изъяты> руб., проценты на просроченный долг – <данные изъяты> руб.

В оставшейся части задолженность по кредиту на сумму <данные изъяты> руб., в том числе состоящая из платы за пропуск платежей в размере <данные изъяты> руб. из расчета: (<данные изъяты> руб. — <данные изъяты> руб. = <данные изъяты> руб.), и процентов на просроченный долг в размере <данные изъяты> руб. из расчета: (<данные изъяты> руб. – <данные изъяты> руб. = <данные изъяты> руб.) подлежит взысканию единолично с заемщика Лубина В.А.

По указанным выше основаниям решение суда было изменено. (Апелляционное определение № от 22 апреля 2015 года).

В основном судами правильно применяются нормы ст. ст. 363, 365, 387 ГК РФ, регулирующих ответственность поручителя и переход к последнему прав кредитора после исполнения основного обязательства.

Так, решением Московского районного суда г. Калининграда от 26 декабря 2014 года удовлетворены исковые требования Перевозчикова Д.Г. к Шарендо В.А. о взыскании выплаченных по кредитному договору денежных средств в порядке регресса.

Судом установлено, что 15 июля 2004 года между Шарендо В.А. и Сбербанком РФ был заключен кредитный договор №, согласно которому банк предоставил заемщику кредит на сумму <данные изъяты> руб. под 19% годовых на срок до 14 июля 2009 года.

В обеспечение исполнения обязательств по данному кредитному договору 15 июля 2004 года между банком и Командировой Е.Н., Командировым А.Н., Перевозчиковым Д.Г. были заключены соответственно договоры поручительства №, № и №, согласно п.п. 2.1, 2.2 которых поручители обязались отвечать перед кредитором за выполнение заемщиком обязательства в том же объеме, как и заемщик, при этом поручитель и заемщик отвечают перед кредитором солидарно.

В соответствии с п. 2.5 договоров поручительства поручитель после выполнения обязательств, предусмотренных договором, приобретает право требования к заемщику в размере уплаченной кредитору суммы.

Решением Московского районного суда г. Калининграда от 3 мая 2007 года солидарно с Шарендо В.А., Командировой Е.Н., Командирова А.Н., Перевозчикова Д.Г. в пользу Калининградского филиала ОСБ РФ № 8626 взыскана задолженность по кредиту в размере <данные изъяты> руб., госпошлина в размере <данные изъяты> руб.

Из представленных Перевозчиковым Д.Г. платежных документов (приходных кассовых ордеров), а также сведений Сбербанка РФ о вносителях денежных средств по кредитному договору, заключенному с Шарендо В.А., следует, что в период с 24 марта 2007 года по 21 сентября 2013 года Перевозчиков Д.Г. внес в погашение задолженности Шарендо В.А. по кредитному договору № от 15 июля 2004 года, в том числе присужденной по решению суда, денежные средства на общую сумму <данные изъяты> руб.

Таким образом, окончательно решение суда было исполнено 21 сентября 2013 года.

Удовлетворяя исковые требования, суд обоснованно исходил из того, что поскольку поручителем Перевозчиковым Д.Г. были исполнены обязательства заемщика Шарендо В.А. по кредитному договору на сумму <данные изъяты> руб., то в соответствии с п.п.1, 2 ст. 363, п. 1 ст. 365, п.п. 3 п. 1 ст. 387 ГК РФ к нему перешли права кредитора по данному обязательству, в связи с чем правомерно взыскал с Шарендо В.А. в пользу истца денежные средства в указанном размере, а также проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 22 сентября 2013 года по 30 июля 2014 года в размере <данные изъяты> руб.

В апелляционной жалобе Шарендо В.А. просил решение отменить и вынести новое, не соглашаясь с выводом суда о том, что истцом не пропущен срок исковой давности. Ссылаясь на положения ст.ст. 195, 196, ч. 2, 3 ст. 199, 200 ГК РФ, п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12,15 ноября 2001 года № 15/18, полагал, что срок исковой давности подлежит исчислению по каждому внесенному Перевозчиковым Д.Г. платежу самостоятельно. Принимая во внимание, что за период с 24 марта 2007 года по 30 июля 2011 года, то есть за три года до обращения в суд с настоящим иском, Перевозчиков Д.Г. внес платежи в погашение кредита на общую сумму <данные изъяты> руб., считал, что в удовлетворении требований о взыскании указанной суммы судом должно было быть отказано в связи с пропуском срока исковой давности.

Судебная коллегия сочла такие доводы несостоятельными, как основанные на неверном толковании закона.

Так, согласно п. 3 ст. 200 ГК РФ по регрессным обязательствам течение срока исковой давности начинается со дня исполнения основного обязательства.

По смыслу положений ст. ст. 363, 365, 387 ГК РФ, регулирующих ответственность поручителя и переход к последнему прав кредитора после исполнения основного обязательства, следует, что право регрессного требования к заемщику у поручителя возникает после исполнения основного обязательства. Аналогичное положение закреплено и в приведенном выше п. 2.5 договора поручительства № от 15 июля 2004 года, заключенного между Сбербанком РФ и Перевозчиковым Д.Г.

Поскольку Перевозчиковым Д.Г. последний платеж в погашение взысканной судебным решением задолженности по кредитному договору, заключенному с Шарендо В.А., был внесен 21 сентября 2013 года, то именно со следующего дня, то есть с 22 сентября 2013 года начал течь срок исковой давности по регрессному требованию Перевозчикова Д.Г. к Шарендо В.А.

Ссылка в жалобе на п.10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12,15 ноября 2001 №15/18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», согласно которому срок давности по искам о просроченных повременных платежах исчисляется отдельно по каждому просроченному платежу, является несостоятельной, поскольку возвращение суммы кредита и процентов на него ежемесячными платежами является обязанностью заемщика (ответчика) перед банком, при этом внесенные поручителем платежи во исполнение судебного решения не носят характер повременных.

Таким образом, вышеуказанные положения не регулируют правоотношения, вытекающие из исполнения судебного решения о взыскании долга по частям, соответственно, не распространяются на взыскание в порядке регресса денежных сумм, внесенных поручителем по частям во исполнение судебного решения. Апелляционным определением № от 4 марта 2015 года решение суда оставлено без изменения.

Между тем, при рассмотрении Центральным районным судом г. Калининграда по иску Дыханова Г.Я. и Тюсенковой И.В. об к ООО «Светлый дом» и Ященко П.П. о взыскании денежных средств была допущена ошибка в применении норм ст. 365 ГК РФ.

Из материалов дела видно, что Дыханов Г.Я. обратился в суд с иском к ООО «Светлый дом» и Ященко П.П., указав в его обоснование, что он, а также Тюсенкова И.В. являлись поручителями ООО «Светлый дом» перед ЗАО «Банк кредитования малого бизнеса», по кредитному договору, заключенному 27 ноября 2008 года, и с каждым из них был заключен соответствующий договор поручительства. Решением Октябрьского районного суда г.Калининграда от 30 ноября 2009 года с ООО «Светлый дом», а также трех поручителей — Дыханова Г.Я., Ященко П.П. и Тюсенковой И.В., взыскана сумма задолженности по указанному договору – <данные изъяты> руб. солидарно в пользу кредитной организации.

Данное решение суда исполнили Дыханов Г.Я. и Тюсенкова И.В., перечислив на счет банка <данные изъяты> рублей и <данные изъяты> рубля соответственно. В этой связи Дыханов Г.Я. просил взыскать в свою пользу с ООО «Светлый дом» и Ященко П.П. солидарно <данные изъяты> рублей.

Тюсенкова И.В., привлеченная к участию в деле в качестве третьего лица на стороне истца, предъявила самостоятельные требования о взыскании с ООО «Светлый дом» и Ященко П.П. солидарно <данные изъяты> руб.

Заочным решением Центрального районного суда г.Калининграда от 15 февраля 2013 года исковые требования Дыханова Г.Я. и Тюсенковой И.В. удовлетворены в полном объеме.

Разрешая заявленные требования и взыскивая солидарно с третьего поручителя Ященко П.П. и должника ООО «Светлый дом» вышеуказанные суммы в пользу Дыханова Г.Я. и Тюсенковой И.В., суд первой инстанции, руководствуясь ст. ст. 363, 365 ГК РФ исходил из того, что данными нормами установлена солидарная ответственность должника и поручителя перед поручителем, исполнившим обязательство должника.

В апелляционной жалобе Ященко П.П. просил отменить решение в части взыскания с него денежных средств, ссылаясь на то, что поручитель, исполнивший обязательства, имеет право требовать выплаченную сумму с должника, но не с других поручителей.

Судебная коллегия сочла доводы жалобы обоснованными и вывод суда первой инстанции неверным по следующим основаниям.

В силу ч. 1 ст. 365 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежавшие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора. Поручитель также вправе требовать от должника уплаты процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмещения иных убытков, понесенных в связи с ответственностью за должника.

Лица, совместно давшие поручительство, отвечают перед кредитором солидарно (п. 3 ст. 363 ГК РФ). Совместные поручители несут солидарную ответственность не только друг перед другом, но и должником по обеспеченному поручительством обязательству. Солидарная ответственность сопоручителей может быть устранена включением специальной оговорки об этом в договор поручительства.

В силу закона лица, независимо друг от друга поручившиеся за одного и того же должника по разным договорам поручительства, не становятся солидарно обязанными в отношении друг друга, хотя и принимают на себя солидарную с должником ответственность перед кредитором.

Таким образом, учитывая, что в обеспечение надлежащего исполнения условий кредитного соглашения банком были заключены самостоятельные договоры поручительства с Дыхановым Г.Я., Тюсенковой И.В. и Ященко П.П., в рамках каждого из которых был определен объем ответственности поручителя — поручитель обязался солидарно с заемщиком отвечать перед банком в полном объеме за исполнение заемщиком обязательств по кредитному соглашению, поручители независимо друг от друга поручились за одного и того же должника по разным договорам поручительства. При таких обстоятельствах они не являются солидарно обязанными в отношении друг друга. В этой связи один из поручителей, исполнивший обязанность за должника, вправе требовать исполнения этой обязанности должником и не вправе требовать солидарного взыскания наряду с должником с его поручителей.

При таком положении, решение суда в части взыскания денежных средств в пользу исполнивших обязательство поручителей Дыханова Г.Я. и Тюсенковой И.В. не только с должника ООО «Светлый дом», но и с третьего поручителя Ященко П.П. судебной коллегией было отменено с вынесением нового решения об отказе в иске к Ященко П.П. (апелляционное определение № от 5 февраля 2014 года).

Разрешая споры, связанные с поручительством, судам следует обратить внимание, что Федеральным законом от 08.03.2015 N 42-ФЗ внесены изменения в параграф 5 главы 23 ГК, регулирующий поручительство. Некоторые из них закрепляют сформировавшуюся судебную практику, например, о том, что прекращение обеспеченного обязательства в связи с ликвидацией должника после того, как кредитор предъявил в суд или в ином установленном законом порядке требование к поручителю, не прекращает поручительство (п. 1 ст. 367 ГК РФ); в случае, если обеспеченное поручительством обязательство было изменено без согласия поручителя, что повлекло за собой увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, поручитель отвечает на прежних условиях (п. 2 ст. 367 ГК РФ); смерть должника, реорганизация юридического лица-должника не прекращают поручительство (п. 4 ст. 367 ГК РФ); предъявление кредитором к должнику требования о досрочном исполнении обязательства не сокращает срок действия поручительства, определяемый исходя из первоначальных условий основного обязательства (п. 5 ст. 367 ГК РФ).

Конкретизированы положения об объеме и условиях поручительства, предусматривающие, что если в договоре поручительства имеется отсылка к договору, из которого возникло или возникнет в будущем обеспечиваемое обязательство, то условия поручительства, относящиеся к основному обязательству, считаются согласованными; в договоре поручительства, поручителем по которому является лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, может быть указано, что поручительство обеспечивает все существующие и (или) будущие обязательства должника перед кредитором в пределах определенной суммы (п. 3 ст. 361 ГК РФ), что направлено как на упрощение оформления самих договоров поручительства, так и на разрешение споров, связанных с определением объема ответственности поручителей.

Кроме того, введено понятие сопоручительства, предусматривающее ограниченную ответственность сопоручителей перед кредитором в определенной части на основании соглашения, заключенного между кредитором и сопоручителями (п. 3 ст. 363 ГК РФ).

Вопросов, возникших в связи с вступлением в силу вышеназванных изменений, у судов пока не возникло.

IY Залог.

Наиболее многочисленную категорию дел по спорам о залоге составляют дела по искам кредитных учреждений к гражданам, юридическим лицам о взыскании задолженности по кредитным договорам и обращении взыскания на заложенное имущество.

Суды при рассмотрении таких дел устанавливают основания возникновения залога (в силу закона или договора) и проверяют доводы сторон о недействительности заключенных договоров залога как по встречным искам ответчиков, так и без предъявления таковых в случаях, когда последние настаивают на свой позиции о том, что спорное имущество в залог не передавалось. В этой связи суды выясняют, имел ли залогодатель право на передачу имущества в залог (ст. 335 ГК РФ), соблюдены ли форма и условия при заключении договора залога (ст. 339 ГК РФ), имеются ли расхождения между указанным в договоре предметом залога и залоговым имуществом, в отношении которого возник спор и т.д. В зависимости от установленных по делу обстоятельств разрешаются требования об обращении взыскания на заложенное имущество или об отказе (в случаях выявления оснований для признания недействительными, ничтожными договоров залога).

Например, решением Нестеровского районного суда Калининградской области от 8 октября 2014 года удовлетворен иск ООО КБ «АйМаниБанк» к Трутневой А.Н., Хорову М.А. о взыскании задолженности по кредитному договору и обращении взыскания на заложенное имущество.

Судом установлено, что 2 сентября 2013 года между банком и Трутневой А.Н. заключен кредитный договор, согласно которому Трутневой А.Н. предоставлен кредит в сумме <данные изъяты> рублей на срок 60 месяцев при ставке 22 % годовых на приобретение автомобиля Х., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, под залог данного автомобиля. На основании заявления Трутневой А.Н. банк перечислил денежные средства в размере <данные изъяты> руб. на счет ООО «Ц.», а <данные изъяты> руб. – в качестве страховой премии в ООО «Ч.». Вследствие нарушения заемщиком обязательств по возврату кредита и уплате процентов образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб.

В процессе судебного разбирательства Трутнева А.Н. задолженность признала, однако сослалась на то, что автомобиль ей по договору купли-продажи не передавался. Указывала, что поскольку ей срочно нужны были деньги, а не автомобиль, то оформляя кредит, она преследовала цель получить именно деньги. На автомобильном рынке в помещении ООО «Ц.», она, не читая, подписала все документы, предоставленные ей на подпись сотрудником указанной организации, после чего получила от нее деньги.

Привлеченный к участию в деле ответчик Хоров М.А. утверждал, что приобрел автомобиль Х. по договору купли-продажи 20 сентября 2013 года, заключенному с ООО «Ш.». О том, что автомобиль является предметом залога, не знал.

Выясняя вопрос, является ли спорный автомобиль залоговым имуществом, суд установил следующее.

Согласно п. 2 заявления-анкеты о присоединении к Условиям предоставления кредита под залог транспортного средства, подписанного Трутневой А.Н., автомобиль Х. указан в качестве предмета залога. Ответчица, направив в банк заявление (оферту) на кредитное обслуживание, понимала и соглашалась с тем, что кредитный договор включает в себя заявление-анкету и Условия предоставления кредита под залог транспортного средства, которые являются неотъемлемой частью кредитного договора и содержат положения о залоге.

Материалами дела подтверждено, что между ООО КБ «АйМаниБанк» и ООО «Ц.» 1 июля 2013 года был заключен агентский договор, в силу которого ООО «Ц.» оказывало истцу услуги по привлечению клиентов на кредитование.

Из договора купли-продажи № от 1 сентября 2013 года, заключенного между ООО «Ц.» (продавцом) и Трутневой А.Н. (покупателем), следует, что Трутнева А.Н. приобрела автомобиль Х., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, идентификационный номер (VIN) №, ПТС №, цвет темно-серый. Данный автомобиль был реализован продавцом на основании договора комиссии, заключенного с собственником автомобиля – ООО «Ш.».

В пункте 3.1 договора купли-продажи указано, что право собственности на автомобиль переходит к покупателю в момент получения продавцом полной оплаты за автомобиль, а из пункта 2 договора следует, что автомобиль продавался по цене <данные изъяты> руб., из них <данные изъяты> руб. оплачивались за счет средств целевого кредита, а <данные изъяты> руб. за счет собственных средств. Представленными в материалы дела платежными документами подтверждается факт внесения Трутневой А.Н. денежных средств в кассу ООО «Ц.» и соответственно, перечисления банком суммы кредита на расчетный счет последнего.

Поскольку полная оплата за автомобиль Трутневой А.Н. была произведена 2 сентября 2013 года, суд пришел к правильному выводу, что с данного момента ответчица стала собственником автомобиля.

Актом приема-передачи автомобиля от 1 сентября 2013 года подтверждается, что продавец передал Трутневой А.Н. автомобиль вместе со всей необходимой документацией.

Из паспорта транспортного средства на автомобиль, выданного 20 мая 2013 года, видно, что первичным его собственником являлось ООО «Ш.», с 20 сентября 2013 года право собственности на автомобиль было зарегистрировано за Хоровым М.А., сведения о регистрации ТС на спорный автомобиль за Трутневой А.Н. отсутствуют.

Основанием для регистрации автомобиля за Хоровым М.А. послужил договор купли-продажи от 20 мая 2013 года, заключенный между ООО «Ш.» и Хоровым М.А., согласно которому покупная цена автомобиля составляет <данные изъяты> руб., из которых 2% (<данные изъяты> руб.) покупатель оплачивает безналичным путем при подписании договора, а оставшиеся 98% — безналичным путем с рассрочкой платежа в течении двух лет. На договоре и акте приема-передачи отсутствуют подписи директора ООО «Ш.».

В суде Хоров М.А. пояснил, что договор купли-продажи составляется 20 сентября 2013 года, поскольку в мае-июне 2013 года он находился за границей и не мог его подписать; сделка была совершена с представителем ООО «Ш.» по доверенности Ы., которому были переданы денежные средства в сумме <данные изъяты> руб. за автомобиль без какой-либо расписки.

Давая оценку приведенным выше доказательствам, суд отметил, что, приобретая автомобиль и подписывая договор купли-продажи, Хоров М.А. не выяснил, почему договор купли-продажи автомобиля от имени продавца никем не подписан, в тексте договора содержатся незаверенные исправления года его составления, неверное указание месяца, также не обратил внимание на цену договора и порядок его оплаты, передал деньги без расписки лицу (Ы.), которое не было наделено надлежащими полномочиями по продаже автомобиля ввиду того, что срок выданной ему ООО «Ш.» доверенности истек 10 января 2013 года. Данные обстоятельства, по мнению суда, не позволяют прийти к выводу о том, что на момент возникновения залоговых отношений, Хоров М.А. являлся собственником спорного транспортного средства.

Ссылаясь на нормы п. 1 ст. 454, ст. 456, п. 1 ст. 223 ГК РФ, суд пришел к выводу о том, что право собственности на автомобиль перешло к Трутневой А.Н. на основании договора купли-продажи от 2 сентября 2013 года, несмотря на то, что по сведениям, содержащимся в ПТС, она собственником не значится, поскольку регистрация транспортного средства при его отчуждении в органах ГИБДД не имеет правопорождающего значения. Без регистрации автомобиля в установленном порядке запрещена только его эксплуатация на дорогах, сами по себе регистрационные действия, осуществляемые подразделениями ГИБДД, являются формой административного контроля.

При таких обстоятельствах суд пришел к выводу о том, что между Трутневой А.Н. и банком имели место залоговые отношения и спорный автомобиль является предметом залога. Апелляционным определением № от 17 декабря 2014 года решение суда оставлено без изменения.

По другому делу решением Неманского городского суда Калининградской области от 2 февраля 2015 года в удовлетворении иска АКБ «Союз» к Украдыгину Б.Б. об обращении взыскания на заложенное имущество было отказано, поскольку суд посчитал договор залога незаключенным.

Так, судом было установлено, что 25 сентября 2013 года между АКБ «Союз» и Ь. был заключен кредитный договор, согласно которому банк предоставил заемщику кредит в размере <данные изъяты> руб. на срок до 25 сентября 2018 года на оплату автомобиля «Ъ.», приобретаемого у ООО «Щ.». В этот же день между сторонами был заключен договор залога данного транспортного средства с указанием его индивидуальных характеристик, в том числе года выпуска, идентификационного номера, номера ПТС. Согласно п. 1.1 договора право залога возникает у залогодержателя с момента возникновения у залогодателя права собственности на предмет залога.

25 сентября 2013 года между Ь. и ООО «Щ.» заключен договор купли-продажи вышеуказанного автомобиля стоимостью <данные изъяты> руб. Оплата по договору произведена в следующем порядке: <данные изъяты> руб. в день подписания договора путем внесения денежных средств в кассу, а <данные изъяты> руб. – путем перечисления банком кредитных средств. В соответствии с актом приема-передачи автомобиля от 25 сентября 2013 года транспортное средство передано Ь.

Согласно ПТС №, выданному 4 сентября 2013 года Таможенным постом МАПП Советск, собственником автомобиля является Э.

Из представленного банком в материалы дела договора комиссии следует, что 25 сентября 2013 года между ООО «Щ.» и Э. был заключен договор комиссии, согласно которому последний поручил комиссионеру продать автомобиль «Ъ.» по цене <данные изъяты> руб. В этот же день сторонами подписан отчет об исполнении комиссионного поручения.

На регистрационный учет автомобиль Ь. поставлен не был.

Из ПТС видно, что транспортное средство с 26 октября 2013 года и до настоящего времени зарегистрировано за Украдыгиным Б.Б.

Из представленных по запросу суда документов видно, что основанием для регистрации автомобиля за Украдыгиным Б.Б. явился договор купли-продажи от 23 октября 2013 года, заключенный между ИП Ю., действующим на основании договора комиссии, и Украдыгиным Б.Б., и акт приема-передачи к нему.

Из адресованного суду заявления Э. следует, что он не заключал договор комиссии с ООО «Щ.» о продаже автомобиля, последний данному юридическому лицу на реализацию не передавал и денежных средств за автомобиль от ООО «Щ.» не получал. Транспортное средство было продано через ИП Ю.

ИП Ю. представил суду справку, указав, что автомобиль, принадлежавший Э., был реализован на основании договора комиссии Украдыгину Б.Б. в октябре 2013 года. До момента продажи указанное транспортное средство по договоренности с собственником находилось на автостоянке по адресу: <адрес>, непрерывно с 4 сентября 2013 года по 23 октября 2013 года, ключи и ПТС никому не передавались.

Объяснений от ответчика Ь. судом получено не было ввиду смерти последнего и отсутствия правопреемников.

Суд указал, что для сделок купли-продажи правовым последствием является переход титула собственника к покупателю, и оценив приведенные выше доказательства, пришел к выводу о том, что после заключения договора купли-продажи от 25 сентября 2013 года автомобиль фактически Ь. не передавался, транспортное средство на регистрационный учет поставлено не было, следовательно, договор залога от 25 сентября 2013 года нельзя считать заключенным, так как Ь. титульным владельцем спорного транспортного средства не являлся.

С учетом изложенного суд отказал в удовлетворении иска. Решение суда в апелляционном порядке не оспаривалось.

Таким образом, приведенные выше примеры, по сути, при аналогичных фактических обстоятельствах дела (заключение договора купли-продажи транспортного средства и отсутствие его регистрационного учета за покупателем (заемщиком, залогодателем) демонстрируют различный подход судов к решению вопроса о наличии залоговых отношений.

По мнению судебной коллегии, в том числе и с учетом упростившегося порядка постановки на регистрационный учет транспортных средств, правильным представляется первый подход к разрешению таких споров, то есть когда при наличии заключенного и не оспоренного в установленном законом порядке договора купли-продажи транспортного средства, само по себе отсутствие регистрационного учета транспортного средства в органах ГИБДД за покупателем не может служить достаточным основанием для вывода об отсутствии залоговых правоотношений (признании договора залога недействительным).

Также суды в целом правильно в соответствии с требованиями ст. 348 ГК РФ, Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)», Закона РФ от 29.05.1991 № 2872-1, действовавшего до 1 июля 2014 года, устанавливают основания для обращения взыскания, начальную продажную стоимость заложенного имущества, способ его реализации и разрешают иные вопросы, связанные с обращением взыскания на заложенное имущество.

Между тем, допускаются и различного рода ошибки, например, касающиеся необоснованного отказа в обращении взыскания на все заложенное имущество, неправильного определения его начальной продажной цены и т.д.

Положения п. 2 ст. 348 ГК РФ предусматривают основания для отказа в обращении взыскания на заложенное имущество — это случаи, когда допущенное должником нарушение обеспеченного залогом обязательства незначительно и размер требований залогодержателя вследствие этого явно несоразмерен стоимости заложенного имущества.

При этом установлено допущение признания того, что нарушение обеспеченного залогом обязательства незначительно и размер требований залогодержателя явно несоразмерен стоимости заложенного имущества при условии одновременного соблюдения следующих условий: 1) сумма неисполненного обязательства составляет менее чем 5% от размера стоимости заложенного имущества; 2) период просрочки исполнения обязательства, обеспеченного залогом, составляет менее чем три месяца. Опровержение такого допущения подлежит доказыванию.

В этой связи возник вопрос о том, с какой стоимостью предмета залога необходимо соотносить размер требований кредитора: со стоимостью, указанной в договоре залоге, или со стоимостью, определенной судом на момент вынесения решения.

В пункте 19 Постановления Пленума ВАС России от 17 февраля 2011 г. N 10 давались разъяснения о том, что размер требований залогодержателя предполагается несоразмерным стоимости заложенного имущества в случае, когда сумма неисполненного обязательства составляет менее чем 5% от доказанной залогодателем рыночной стоимости предмета залога.

Представляется, что такое разъяснение остается актуальным и в настоящее время, поскольку правильнее соотносить размер неисполненного обязательства с рыночной стоимостью предмета залога, зачастую существенным образом изменившейся за период с момента заключения договора залога до решения вопроса об обращении взыскания.

Между тем, приведенные выше требования не в полной мере были учтены Ленинградским районным судом г. Калининграда при рассмотрении дела по иску ЗАО «Банк Интеза» к ООО «Торговая марка «Рыбный двор», Кузнецову Д.А., Коваленко И.И., ООО «Русский транзит» о взыскании задолженности по кредитному договору, обращении взыскания на заложенное имущество.

Судом установлено, что 24 мая 2011 года между ЗАО «Банк Интеза» и ООО «Торговая марка «Рыбный двор» был заключен кредитный договор №, согласно которому заемщику предоставлен кредит для пополнения оборотных средств в размере <данные изъяты> рублей на срок 60 месяцев по 27 мая 2016 года с уплатой процентов за его пользование.

Исполнение обязательств заемщика по кредиту обеспечивалось договорами поручительства, заключенными 24 мая 2011 года между банком и Кузнецовым Д.А. — №; Коваленко И.И. — №; ООО «Русский стандарт» — №, а также заключенными с Кузнецовым Д.А. договорами залога транспортного средства «Я.» госномер №, залоговой стоимостью <данные изъяты> руб., и договором ипотеки десяти земельных участков, расположенных по адресу: <адрес>, залоговой стоимостью <данные изъяты> руб. каждый.

Из выписки по ссудному счету ООО «Торговая марка «Рыбный двор» следует, что последний платеж в погашение кредита заемщиком был внесен 5 апреля 2013 года, в связи с чем по состоянию на 14 апреля 2014 года образовалась задолженность в размере <данные изъяты> рублей, из них: задолженность по основному долгу – <данные изъяты> рублей; задолженность по процентам – <данные изъяты> рублей; неустойка – <данные изъяты> рублей.

Решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 26 июня 2014 года частично удовлетворены требования банка: взыскана задолженность по кредиту в размере <данные изъяты> руб., обращено взыскание на 5 земельных участков, принадлежащих Кузнецову Д.А., установлена начальная продажная стоимость в размере <данные изъяты> руб. (за каждый участок).

Разрешая требования в части обращения взыскания на заложенное имущество, суд установил, что в связи с ненадлежащим исполнением заемщиком ООО «Торговая марка «Рыбный двор» обязательств по кредитному договору имеются предусмотренные ст. 348 ГК РФ, ст. 54.1 Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» основания для обращения взыскания на заложенное имущество

Ссылаясь на то, что рыночная стоимость заложенного имущества — земельных участков увеличилась и в соответствии с заключением судебной экспертизы составила <данные изъяты> руб., суд пришел к выводу о том, что предъявленное банком требование о взыскании задолженности по кредиту на сумму <данные изъяты> руб. несоразмерно общей рыночной стоимости всех 10 земельных участков (<данные изъяты> руб. х 10 = <данные изъяты> руб.), в связи с чем пришел к выводу об обращении взыскания только на часть заложенного имущества — 5 земельных участков общей стоимостью <данные изъяты> руб., полагая ее достаточной для удовлетворения требований кредитора, и отказал в обращении взыскания на остальные пять земельных участков и транспортное средство.

Проверяя законность решения по доводам апелляционной жалобы банка, судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда.

Так, согласно п. 1 ст. 54.1 Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» обращение взыскания на заложенное имущество в судебном порядке не допускается, если допущенное должником нарушение обеспеченного залогом обязательства крайне незначительно и размер требований залогодержателя явно несоразмерен стоимости заложенного имущества.

Если не доказано иное, предполагается, что нарушение обеспеченного залогом обязательства крайне незначительно и размер требований залогодержателя явно несоразмерен стоимости заложенного имущества при условии, что на момент принятия судом решения об обращении взыскания одновременно соблюдены следующие условия: сумма неисполненного обязательства составляет менее чем пять процентов от стоимости предмета ипотеки; период просрочки исполнения обязательства, обеспеченного залогом, составляет менее трех месяцев.

Аналогичные положения закреплены в п. 2 ст. 348 ГК РФ.

По смыслу вышеприведенных норм при наличии задолженности, превышающей 5% стоимости предмета залога, и периода просрочки исполнения обязательства свыше трех месяцев, значительность нарушения обеспеченного залогом обязательства и его соразмерность стоимости заложенного имущества презюмируется законодателем, следовательно, основания для отказа в обращении взыскания на заложенное имущество отсутствуют.

Принимая во внимание, что размер взысканной судом первой инстанции задолженности по кредиту составлял <данные изъяты> руб., то есть почти половину стоимости заложенного имущества (<данные изъяты> руб. (стоимость 10 земельных участков) + <данные изъяты> руб. (транспортное средство) = <данные изъяты> руб.), а период просрочки длится свыше одного года, при этом ответчиками не доказано, что данное нарушение обязательства несоразмерно требованиям банка, законных оснований для отказа в обращении взыскания на все заложенное имущество у суда не имелось.

Кроме того, вывод суда о достаточности стоимости заложенного имущества 5 земельных участков по цене <данные изъяты> руб., являлся ошибочным и арифметически, поскольку общая стоимость данных участков составила <данные изъяты> руб. (из расчета <данные изъяты> руб. х 5 = <данные изъяты> руб.), при том, что сам суд взыскал задолженность в размере <данные изъяты> руб., а кроме того, сделан в нарушение требований пункта 4 части 2 статьи 54 Закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)», предусматривающего, что, если начальная продажная цена заложенного имущества определяется на основании отчета оценщика, она устанавливается равной восьмидесяти процентам рыночной стоимости такого имущества, определенной в отчете оценщика.

Более того, вывод суда о достаточности рыночной стоимости 5 земельных участков для погашения задолженности по кредитному договору, не только являлся арифметически ошибочным, не основанным на законе, но и преждевременным, поскольку был сделан без учета положений п.п. 3, 4 ст. 58 Закона об ипотеке, предусматривающих снижение начальной продажной цены имущества на 25% в случае признания несостоявшимися первых и повторных торгов.

При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении требований об обращении взыскания на все заложенное имущество судебной коллегией было отменено с вынесением в указанной части нового решения об обращении взыскания на принадлежащие Кузнецову Д.А. 5 земельных участков и транспортное средство — грузовой фургон «Я.», ДД.ММ.ГГГГ, установлена их начальная продажная цена.

Кроме того, поскольку судом первой инстанции при установлении начальной продажной стоимости земельных участок были нарушены требования п. 4 ч. 2 статьи 54 Закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)» в части установления начальной продажной стоимости без применения 80% к рыночной стоимости, указанной в отчете оценщика, коллегия изменила решение в этой части, установив начальную продажную стоимость земельных участков в размере 80% от рыночной стоимости <данные изъяты> руб., то есть в размере <данные изъяты> руб. за каждый участок (апелляционное определение № от 29 октября 2014 года).

Не были учтены требования п. 4 ч. 2 ст. 54.1 Закона об ипотеке и Ленинградским районным судом г. Калининграда при рассмотрении дела по иску ОАО «Газпромбанк» к Гайчуку А.И. о взыскании задолженности по кредиту и обращении взыскания на заложенное имущество. Так, истец просил взыскать с ответчика задолженность по кредиту в размере <данные изъяты> руб., обратить взыскание на квартиру № дома № по <адрес>, установив ее продажную цену в размере <данные изъяты> руб. Вследствие возникшего спора о действительной рыночной стоимости квартиры судом была назначена экспертиза, заключением которой была определена рыночная стоимость в размере <данные изъяты> руб. Именно данная начальная продажная стоимость без применения 80 % и была установлена решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 18 декабря 2014 года (в апелляционном порядке не обжаловалось).

Аналогичного рода ошибка, когда суд отказал в обращении взыскания на все заложенное имущество, была допущена и Центральным районным судом г. Калининграда при рассмотрении дела по иску ОАО «Сбербанк России» к ООО «Балтийские курорты», ООО «Приморье», ООО «Лебединое», ООО «Сильвер», Романову О.Н., Романовой Т.И. о взыскании кредитной задолженности, обращении взыскания на заложенное имущество.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что 4 февраля 2011 года между ОАО «Сбарбанк России» и ООО «Балтийские курорты» был заключен договор № об открытии невозобновляемой кредитной линии, согласно которому заемщику для финансирования затрат по открытию развлекательного боулинг-центра с пиццерией в г. Калининграде предоставлен кредит в размере <данные изъяты> рублей на срок до 2 февраля 2018 года под переменную процентную ставку 13, 5% — 15, 5%, размер которой зависит от кредитовых оборотов по счету заемщика.

Исполнение обязательств заемщика по кредиту обеспечивалось договорами поручительства ООО «Приморье», ООО «Лебединое», ООО «Сильвер», Романова О.Н. и Романовой Т.И., договорами ипотеки и последующей ипотеки Романова О.Н., договорами залога долей ООО «Лебединое» и Романова О.Н. в уставном капитале ООО «Балтийские курорты», договорами залога имущества ООО «Балтийские курорты» и договорами залога имущественных прав ООО «Балтийские курорты» по договорам поставки, заключенным с ЗАО «Й.» и ИП Q.

Суд установил наличие предусмотренных ст. 348 ГК РФ, ст. 54.1 Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» оснований для обращения взыскания на заложенное имущество.

Ссылаясь на то, что задолженность по кредитному договору (<данные изъяты> руб.) почти в два раза меньше согласованной стоимости заложенного имущества по всем договорам ипотеки и залогов (<данные изъяты> руб.), суд, исходя из принципов соразмерности и справедливости, пришел к выводу о необходимости обращения взыскания только на имущество, заложенное по договору последующей ипотеки от 8 февраля 2011 года, заключенному с Романовым О.Н., а именно: право аренды земельного участка общей площадью <данные изъяты> кв.м с КН № с разрешенным использованием: для проектирования и строительства спортивно-оздоровительного комплекса «W.», с находящимся на нем недвижимым имуществом – комплексом нежилых зданий турбазы «W.», расположенных по адресу: <адрес>, залоговой стоимостью <данные изъяты> руб., полагая ее достаточной для удовлетворения требований кредитора, и отказал в обращении взыскания на остальное имущество (турбаза «R.», доли в уставном капитале ООО «Балтийские курорты», имущественные права и оборудование по договорам поставки), заложенное по другим договорам залога).

Такой вывод суда коллегия посчитала не основанным на законе, ссылаясь на приведенные выше положения п. 1 ст. 54.1 Закона об ипотеке, п. 2 ст. 348 ГК РФ, указав, что поскольку размер задолженности по кредиту составляет почти половину стоимости заложенного имущества, а период просрочки длится свыше двух лет, при этом ответчиками не доказано, что данное нарушение обязательства несоразмерно требованиям банка, у суда не имелось законных оснований для отказа в обращении взыскания на все заложенное имущество.

Кроме того, вывод суда о достаточности стоимости заложенного имущества турбазы «W.» для погашения задолженности по кредитному договору коллегия сочла преждевременным, сделанным без учета положений п.п. 3, 4 ст. 58 Закона об ипотеке, предусматривающих снижение начальной продажной цены имущества на 25% в случае признания несостоявшимися первых и повторных торгов, то есть стоимость турбазы в таком случае составит <данные изъяты> руб. (<данные изъяты> – 25% (<данные изъяты>) = <данные изъяты>), что будет являться недостаточным для погашения взысканной судом задолженности (<данные изъяты> руб.)

Также коллегия не согласилась и с выводом суда первой инстанции о том, что отказ в обращении взыскания на иные предметы залога не влечет нарушения имущественных прав банка, поскольку не исключает возможность обращения взыскания на данное имущество в рамках исполнения решения суда о взыскании задолженности по кредитному договору.

В силу п. 1 ст. 349 ГК РФ обращение взыскания на заложенное имущество осуществляется по решению суда, если соглашением залогодателя и залогодержателя не предусмотрено обращение взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке.

Удовлетворение требования залогодержателя за счет заложенного имущества во внесудебном порядке допускается на основании соглашения залогодателя и залогодержателя, если иное не предусмотрено законом (п. 2 ст. 349 ГК РФ).

Между тем между банком и залогодателями не заключены соглашения о внесудебном удовлетворении требований кредитора за счет заложенного имущества и внесудебном порядке обращения на него взыскания. Кроме того, гражданское процессуальное законодательство и Закон об исполнительном производстве не содержит норм, регламентирующих возможность обращения взыскания на иные предметы залога в порядке исполнения судебного решения в тех случаях, когда решением суда было обращено взыскание не на все заложенное имущество, а только на его определенную часть.

При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении требований об обращении взыскания на все заложенное имущество было отменено, как постановленное с нарушением норм материального права, с вынесением в указанной части нового решения об обращении взыскания на заложенную по договору ипотеки турбазу «R.», доли ООО «Лебединое» и Романова О.Н. в уставном капитале ООО «Балтийские курорты», имущественные права ООО «Балтийские курорты» по договорам поставки, заключенным с ЗАО «Й.» и ИП Q., и имущество (оборудование для боулинга, бильярдные столы), поставленное в собственность ООО «Балтийские курорты» по указанным договорам поставки.

Вместе с тем, помимо указанного выше основания для обращения взыскания на заложенное имущество, пунктом 3 статьи 348 ГК РФ установлено, что, если договором залога не предусмотрено иное, обращение взыскания на имущество, заложенное для обеспечения обязательства, исполняемого периодическими платежами, допускается при систематическом нарушении сроков их внесения, то есть при нарушении сроков внесения платежей более чем три раза в течение двенадцати месяцев, предшествующих дате обращения в суд или дате направления уведомления об обращении взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке, даже при условии, что каждая просрочка незначительна.

Пункт 5 ст. 54.1 Закона об ипотеке содержит аналогичные положения.

Поскольку вышеприведенным основанием предусмотрено изъятие из указанных в пункте 2 ст. 348 ГК РФ оснований для отказа в обращении взыскания на заложенное имущество для случаев, когда имущество заложено для обеспечения обязательства, исполняемого периодическими платежами, то, по мнению судебной коллегии, для решения вопроса об обращении взыскания на предмет ипотеки не требуется соблюдения условия о превышении размера взыскиваемой задолженности 5% от размера стоимости предмета залога, а достаточным условием будет являться наличие просрочек уплаты периодических платежей.

Такой позицией руководствовался суд при рассмотрении дела по иску ЗАО «Банк Интеза» к ООО «ПиК», Первиненко В.В., Усольцевой Г.Г., Баснева А.С., ООО «Строительство и гарантия» о взыскании задолженности по кредитному договору и обращении взыскания на заложенное имущество.

Судом установлено, что 16.03.2011 г. между банком и ООО «ПиК» был заключен кредитный договор, в соответствии с условиями которого, кредитор предоставил заемщику кредит в размере <данные изъяты> руб. на срок 36 месяцев, с уплатой процентов за пользование кредитом. Возврат кредита осуществлялся ежемесячно по 21 числам месяца равными платежами по <данные изъяты> руб.

В обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору банк заключил договоры поручительства: № от 16.03.2011 г. с Первиненко В.В., № от 16.03.2011 г. с Усольцевой Г.Г., № от 16.03.2011 г. с Басневым А.С., № от 26.06.2012 г. с ООО «Строительство и гарантия».

Кроме того, в обеспечение исполнения ответчиком ООО «ПиК» своих обязательств по кредитному договору 16.03.2011 г. банком с Усольцевой Г.Г. был заключен договор об ипотеке №, по условиям которого Усольцева Г.Г. предоставила в залог квартиру общей площадью <данные изъяты> кв.м, расположенную по адресу: <адрес>, залоговой стоимостью <данные изъяты> руб.

С мая 2011 года ООО «ПиК» не вносило платежи в погашение кредита, в результате чего по состоянию на 17 ноября 2014 года образовалась задолженность в размере <данные изъяты> руб., из которых: <данные изъяты> руб. – задолженность по основному долгу; <данные изъяты> руб. – задолженность по уплате процентов; <данные изъяты> руб. — сумма неустойки, размер которой был снижен судом на основании ст. 333 ГК РФ.

Решением Светлогорского городского суда Калининградской области от 26 июня 2015 года с ответчиков в пользу банка взыскана задолженность в размере <данные изъяты> руб. и обращено взыскание квартиру, установлена ее начальная продажная стоимость в размере <данные изъяты> руб.

В апелляционной жалобе Усольцева Г.Г. просила решение в части обращения взыскания на квартиру отменить, полагая, что суд неправильно применил нормы материального права, так как сумма задолженности по кредиту, взысканной судом, менее 5 % от стоимости предмета залога.

Судебная коллегия не согласилась с таким доводом жалобы и указала, что действительно, согласно п. 1 ст. 54.1 Закона об ипотеке обращение взыскания на заложенное имущество в судебном порядке не допускается, если допущенное должником нарушение обеспеченного залогом обязательства крайне незначительно и размер требований залогодержателя явно несоразмерен стоимости заложенного имущества.

При этом, если не доказано иное, предполагается, что нарушение обеспеченного залогом обязательства крайне незначительно и размер требований залогодержателя явно несоразмерен стоимости заложенного имущества при условии, что на момент принятия судом решения об обращении взыскания одновременно соблюдены следующие условия: сумма неисполненного обязательства составляет менее чем пять процентов от стоимости предмета ипотеки; период просрочки исполнения обязательства, обеспеченного залогом, составляет менее трех месяцев.

Вместе с тем, в пункте 5 статьи 54.1 Закона указано, что если договором об ипотеке не предусмотрено иное, обращение взыскания на имущество, заложенное для обеспечения обязательства, исполняемого периодическими платежами, допускается при систематическом нарушении сроков их внесения, то есть при нарушении сроков внесения платежей более чем три раза в течение 12 месяцев, предшествующих дате обращения в суд или дате направления уведомления об обращении взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке, даже при условии, что каждая просрочка незначительна.

Из материалов дела усматривается, что период просрочки исполнения обязательства заемщиком составляет более трех месяцев, при этом заемщик систематически нарушал сроки внесения платежей, то есть нарушил сроки внесения платежей более чем три раза в течение 12 месяцев, предшествующих дате обращения в суд.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о законности обращения взыскания на заложенное имущество (апелляционное определение № от 2 сентября 2015 года).

Поскольку из смысла положений ст. 337, п. 1 ст. 348 ГК РФ, п. 1 ст. 54.1 Закона об ипотеке незначительность (несоразмерность) нарушения обязательства определяется по состоянию на дату вынесения судебного решения (удовлетворения требований), представляется правильной позиция судов, которые, установив, что после применения ст. 333 ГК РФ к размеру начисленных неустоек подлежащая взысканию сумма составляет менее 5% от стоимости заложенного имущества (в случаях, если такое нарушение не связано с исполнением обязательств периодическими платежами), отказывают в удовлетворении требований об обращении взыскания на заложенное имущество, поскольку такой отказ не препятствует кредитору повторно обратиться в суд с новым иском при наличии новых просрочек в исполнении обязательства, неисполнении судебного решения, и поставить вопрос об обращении взыскания на имущество должника с учетом нового размера неисполненных обязательств и нового периода.

В основном суды при решении вопроса об установлении начальной продажной цены заложенного недвижимого имущества на основании отчета оценщика руководствуются требованиями п. 4 п. 1 ст. 54 Закона об ипотеке, определяя ее в размере 80% рыночной стоимости такого имущества, определенной в отчете оценщика.

Ранее аналогичные нормы были предусмотрены и в п. 11 ст. 28.2 Закона о залоге, однако после утраты им силы и ввиду отсутствия правового регулирования данного вопроса в параграфе 3 главы 23 ГК РФ, возник вопрос о том, каким образом устанавливать начальную продажную стоимость заложенного движимого имущества.

Так, решением Балтийского городского суда Калининградской области от 19 января 2015 года с Минаева Е.И. в пользу ОАО «УРАЛСИБ» взыскана задолженность по кредитному договору в размере <данные изъяты> руб., обращено взыскание на принадлежащий Белоноговой А.В. автомобиль «Y.» ДД.ММ.ГГГГ выпуска, определена его начальная продажная цена в размере <данные изъяты> рублей.

Устанавливая начальную продажную стоимость заложенного имущества в размере <данные изъяты> из расчета 80% от рыночной стоимости — <данные изъяты> руб., определенной отчётом об оценке ООО «U.» № от 20.03.2014, суд руководствовался положениями п. 11 ст. 28.2 Закона РФ «О залоге», полагая, что последние подлежат применению к спорным правоотношениям в силу ч.1, 3 ст. 3 Федерального закона № 367-ФЗ от 21 декабря 2013 года «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации».

С таким выводом судебная коллегия не согласилась, полагая его основанным на ошибочном толковании закона, указав, что из положений ст. 3 Федерального закона № 367-ФЗ не следует возможность применения норм Закона РФ «О залоге» после 1 июля 2014 года.

В этой связи коллегия отметила, что вопросы обращения взыскания на заложенное имущество, в том числе способа и порядка его реализации, определения начальной продажной стоимости подлежат разрешению судом в соответствии с действующими на момент вынесения решения нормами гражданского законодательства, а не теми нормами, которые действовали на момент заключения договора залога.

Поскольку в настоящее время Закон РФ «О залоге» утратил силу, а нормы Гражданского кодекса РФ о залоге не устанавливают требований, аналогичных ранее закрепленным в п. 11 ст. 28.2 Закона РФ «О залоге», а также не устанавливают иных ограничений в части определения судом начальной продажной цены заложенного движимого имущества, суд не вправе был снижать последнюю на 20%.

С учетом изложенного судебная коллегия изменила решение суда в части начальной продажной стоимости автомобиля «Y.», установив ее в размере <данные изъяты> руб.

В соответствии с п.п. 1, 3 п. 1 ст. 351 ГК РФ залогодержатель вправе потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства в случае выбытия предмета залога, оставленного у залогодателя, из его владения не в соответствии с условиями договора залога, а также в иных случаях, предусмотренных законом или договором.

Названной нормой руководствовался суд, разрешая требования ОАО «Гута-Банк» к Ларину Р.И., Данилюку А.В. о досрочном исполнении обеспеченного залогом обязательства вследствие утраты предмета залога.

Судом установлено, что 5 февраля 2013 года между банком и Лариным Р.И. на условиях присоединения к «Правилам предоставления ОАО «Гута-Банк» физическим лицам кредита на приобретение транспортного средства и передачи приобретаемого автомобиля в залог» заключен кредитный договор, согласно которому заемщику предоставлен кредит в размере <данные изъяты> руб. на срок до 5 февраля 2016 года под 12% годовых на приобретение автомобиля «I.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска, стоимостью <данные изъяты> руб, под залог данного автомобиля.

Пунктом 3.9 Правил предусмотрено, что банк имеет право потребовать досрочного погашения кредита и уплаты процентов за фактический срок пользования им также и в случае утраты обеспечения или ухудшения его условий по обстоятельствам, за которые банк не отвечает.

Согласно п. 5.8 Правил под ухудшением условий обеспечения стороны понимают в том числе, но не ограничиваясь: нарушение заемщиком обязанности, связанной с правом проверки банком наличия, состояния, условий эксплуатации и хранения ТС, непредоставление заемщиком ПТС в срок, предусмотренный Правилами; неосуществления заемщиком страхования ТС в соответствии с настоящими Правилами (в случае, если заемщик выбрал вариант кредитования с условиями страхования); отчуждение заемщиком ТС.

Материалами дела подтверждено, что в период с 12 февраля 2013 гола по 1 октября 2013 года собственником вышеуказанного автомобиля являлся Ларин Р.И.

1 июля 2013 года Ларин Р.И. выдал S. нотариально удостоверенную доверенность на право управления и распоряжения автомобилем «I.», на основании которой последний по договору купли- продажи от 1 октября 2013 года продал автомобиль D.

При таких обстоятельствах суд признал, что являвшийся предметом залога автомобиль выбыл из владения Ларина Р.И. с ведома последнего, в связи с чем удовлетворил иск банка о досрочном взыскании кредита.

Суд правильно не согласился с доводом Ларина Р.И. о незаконности заявленных исковых требований со ссылкой на надлежащую уплату ежемесячных платежей по кредитному договору и отсутствие задолженности по их выплате, поскольку нормы действующего гражданского законодательства, регламентирующие право залогодержателя потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства, не ставят в зависимость данное право требования от уплаты ежемесячных платежей. Решением Гусевского городского суда Калининградской области от 8 сентября 2014 года с Ларина Р.И. в пользу ОАО «Гута-Банк» взыскана задолженность по кредиту в размере <данные изъяты> руб. Данное решение оставлено без изменения апелляционным определением № от 3 декабря 2014 года.

Между тем, представляется, что при рассмотрении вышеуказанного спора ссылка суда на нормы п. 1 ст. 351 ГК РФ являлась ошибочной, поскольку приведенные в данном пункте основания для досрочного исполнения обязательства, обеспеченного залогом, подразумевают выбытие предмета залога из владения залогодателя в отсутствие волеизъявления последнего (например, изъятие и т.д.; утрата и гибель по обстоятельствам, за которые залогодержатель не отвечает). При этом наличие данных оснований исключает возможность обращения взыскания на предмет залога. Именно этим обстоятельством и объясняется, что в соответствии с п. 1 ст. 351 ГК РФ залогодержатель вправе потребовать лишь досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства.

Вместе с тем, согласно п. 2 ст. 346 ГК РФ залогодатель не вправе отчуждать предмет залога без согласия залогодержателя, если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога.

В случае отчуждения залогодателем заложенного имущества без согласия залогодержателя применяются правила, установленные подпунктом 3 пункта 2 статьи 351, подпунктом 2 пункта 1 статьи 352, статьей 353 настоящего Кодекса.

В силу подп. 3 п. 2 ст. 351 ГК РФ залогодержатель вправе потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства или, если его требование не будет удовлетворено, обратить взыскание на предмет залога в случае нарушения залогодателем правил об отчуждении заложенного имущества или о предоставлении его во временное владение или пользование третьим лицам (пункты 2 и 4 статьи 346).

Таким образом, разрешая названные выше требования суду необходимо было руководствоваться положениями п. 2 ст. 346, подп. 3 п. 2 ст. 351 ГК РФ.

В соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ залог прекращается, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

Разрешая требования, связанные с прекращением залога по данному основанию, суды руководствуются разъяснениями Верховного Суда РФ в Обзоре судебной практики от 4 марта 2015 года, согласно которым указанная норма применяется к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены после 1 июля 2014 года.

Выводы судов о том, является ли приобретатель залогового имущества добросовестным, и имеются ли основания для прекращения договора залога (отказа в обращении на заложенное имущество по встречным искам новых собственников предмета залога), основываются на установленных по делам конкретных фактических обстоятельствах.

Правовые подходы к рассмотрению дел названной категории можно продемонстрировать на следующих примерах.

Решением Центрального районного суда г. Калининграда от 4 февраля 2015 года в удовлетворении исковых требований Лемешко А.А. к ЗАО «Банк Интеза» о признании права собственности на транспортное средство, признании добросовестным приобретателем, прекращении права залога, отказано.

В процессе судебного разбирательства установлено, что с 18 апреля 2009 года собственником автомобиля марки «Y.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска, VIN №, являлся F.

27 января 2011 года между F. и ЗАО «Банк Интеза» был заключен договор залога, согласно которому вышеуказанный автомобиль передан в залог банку в обеспечение исполнения обязательств заемщика ООО «G.» по кредитному договору №.

20 декабря 2011 года между F. и ЗАО «Банк Интеза» был заключен договор последующего залога вышеуказанного автомобиля также в обеспечение исполнения обязательств заемщика ООО «G.» по другому кредитному договору №.

В мае 2012 года ЗАО «Банк Интеза» обратилось в Балтийский городской суд с исковыми заявлениями, в том числе к F., о взыскании задолженности по кредитным договорам и обращении взыскания на заложенное имущество, одновременно в целях обеспечения иска заявив ходатайство о наложении ареста на автомобиль. Определением суда от 25 мая 2012 года наложен арест на автомобиль Y.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска, VIN №.

31 мая 2012 года в ОСП Балтийского городского округа возбуждено исполнительное производство № на основании исполнительного листа об обеспечении иска от 25 мая 2012 года, которое в дальнейшем было передано для исполнения в Отдел по особым исполнительным производствам УФССП по Калининградской области, где ему присвоен №.

Решением Балтийского городского суда Калининградской области от 21 августа 2012 года с ООО «G.», F., J., Z. солидарно в пользу ЗАО «Банк Интеза» взыскана задолженность по кредитному договору № в сумме <данные изъяты> рублей. Также обращено взыскание на заложенное по договору о залоге № от 20.12.2011 года транспортное средство – автомобиль марки «Y.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска, VIN №. Установлена его начальная продажная цена в размере <данные изъяты> руб.

Кроме того, решением Балтийского городского суда Калининградской области от 9 октября 2012 года с ООО «G.», F., V., J. солидарно в пользу ЗАО «Банк Интеза» взыскана задолженность по кредитному договору № в сумме <данные изъяты> рублей и обращено взыскание на вышеуказанный автомобиль, установлена его начальная продажная стоимость размере <данные изъяты> руб.

В процессе рассмотрения вышеназванных дел судом было установлено, что 14 марта 2012 года F.обратился в МРЭО ГИБДД с заявлением о выдаче дубликата ПТС в связи с утерей, а после его получения 16 марта 2012 года снял автомобиль с учета в связи с технической неисправностью последнего, при этом указывал, что автомобиль находится в его (F.) собственности и в пользу третьих лиц не отчуждался.

Вместе с тем, материалами дела подтверждается, что на основании договора купли-продажи от 18 июля 2012 года F. продал автомобиль L., последняя поставила его на учет 19 июля 2012 года и через 9 дней 28 июля 2012 года сняла его с учета.

В период с 28 июля 2012 года по 16 мая 2013 года автомобиль на регистрационном учете не значился, затем 16 мая 2013 года был зарегистрирован за Тарановым И.В. на основании договора купли-продажи, заключенного с L.

В рамках исполнительного производства № судебным приставом-исполнителем Отдела по особым исполнительным производствам УФССП по Калининградской области 26 февраля 2014 года вынесено постановление о запрете регистрационных действий в отношении транспортного автомобиля «Y.», VIN №.

11 марта 2014 года МРЭО ГИБДД наложило ограничение на совершение регистрационных действий с автомобилем на основании вышеназванного постановления судебного пристава-исполнителя.

10 июля 2014 года между Тарановым И.В. и Лемешко А.А. был заключён договор купли-продажи вышеуказанного автомобиля по цене <данные изъяты> руб.

Из объяснений представителя F. установлено, что спорный автомобиль выбыл из его собственности при невыясненных обстоятельствах, договор купли-продажи он не заключал, длительное время сам разыскивал автомобиль. Считает все совершенные с автомобилем сделки после снятия его с учета 16 марта 2012 года незаконными, однако в судебном порядке их не оспаривал.

Установив, что спорный автомобиль с 2011 года находился в залоге у ЗАО «Банк Интеза», а на основании судебных решений в 2012 году на него обращено взыскание и наложен арест, в том числе ограничение на совершение регистрационных действий, суд правомерно отказал в удовлетворении исковых требований Лемешко А.А. о признании за ним права собственности на автомобиль, признании его добросовестным приобретателем и прекращении права залога.

В апелляционных жалобах Таранов И.В. и Лемешко А.А. продолжали настаивать на том, что являются добросовестными приобретателями автомобиля, а залог был прекращен после первого возмездного его отчуждения залогодателем F.

Вопреки доводам жалобы выводы суда коллегия нашла основанными на правильном применении и толковании норм материального права.

Так, на момент заключения договоров залога и вынесения судебных решений об обращении взыскания на спорный автомобиль п. 1 ст. 353 ГК РФ предусматривалось сохранение права залога в случае перехода права собственности на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев реализации этого имущества в целях удовлетворения требований залогодержателя в порядке, установленном законом) либо в порядке универсального правопреемства.

Перечень случаев прекращения права залога был установлен п. 1 ст. 352 ГК РФ.

С 1 июля 2014 года Федеральным законом № 367-ФЗ от 21.12.2013 года внесены изменения в приведенные выше нормы, в соответствии с которыми залог прекращается, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога (п. 2 ч. 1 ст. 352 ГК РФ), соответственно, в данном случае при переходе прав на заложенное имущество залог не сохраняется (п. 1 ст. 353 ГК РФ).

Принимая во внимание, что сделка купли-продажи транспортного средства была совершена по дубликату ПТС, а также учитывая наличие размещенной в открытом доступе информации на сайте ГИБДД о наложенных с 11 марта 2014 года ограничениях на совершение регистрационных действий, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что Лемешко А.А. нельзя признать добросовестным приобретателем спорного автомобиля.

Ссылка в жалобе на то, что законом не запрещены действия на основании дубликата паспорта транспортного средства, сама по себе не свидетельствует о добросовестности Лемешко А.А. Напротив, общеизвестной является практика банков при оформлении залога транспортного средства требовать передачи оригинала ПТС в банк на хранение, что и было предпринято ЗАО «Банк Интеза» в отношении ПТС спорного автомобиля.

Более того, как правильно указал суд, никаких препятствий в ознакомлении с информацией на сайте ГИБДД о наличии ограничений у Лемешко А.А. не имелось. Утверждение в жалобе об отсутствии у последнего компьютера и навыков пользования Интернетом коллегией расценено критически, при этом отмечено, что отсутствие данных навыков не освобождает истца от принятия мер по получению соответствующей информации путем обращения за помощью к третьим лицам.

Кроме того, должно было насторожить истца и то обстоятельство, что в течении длительного времени ( 1 год 2 мес.) автомобиль был снят с учета (с 17 марта 2012 года по 18 июля 2012 года, а затем с 28 июля 2012 года по 16 мая 2013 года), что косвенно могло указывать на намерения владеющих им лиц скрыть сведения об учете этого транспортного средства с целью затруднить розыскные мероприятия. Обладая сведениями о предыдущих владельцах автомобиля, месте их жительства, а также ознакомившись внимательно с записями в ПТС об отсутствии регистрации автомобиля в течении длительного времени, Лемешко А.А. также имел возможность связаться с предыдущими владельцами автомобиля и убедиться в правомочиях на отчуждение автомобиля. Таким образом, истец до заключения договора купли-продажи получил бы от F. информацию о неправомерном выбытии из его собственности автомобиля, а в совокупности с имеющимися данными о дубликате ПТС и зарегистрированном МРЭО ГИБДД ограничении на проведение с автомобилем регистрационных действий, должен был оценить риск заключения договора купли-продажи.

Очевидно, что приведенные выше обстоятельства, опровергают доводы Лемешко А.А. о его добросовестности.

При таких обстоятельствах судебная коллегия согласилась с выводом суда об отсутствии предусмотренного п. 2 ч. 1 ст. 352 ГК РФ основания для прекращения залога на спорный автомобиль.

Несостоятельной признана и ссылка в жалобе на бездействие банка, якобы не проявлявшего интерес к предмету залога, поскольку, как указано выше, с мая 2012 года возбуждено исполнительное производство по наложению ареста на спорный автомобиль и дальнейшему обращению на него взыскания. Между тем, именно вследствие недобросовестных действий лиц, владевших указанным автомобилем, по снятию его с регистрационного учета и, соответственно, сокрытию его места нахождения, существенным образом были затруднены исполнительные действия судебного пристава-исполнителя. Тем не менее, несвоевременность совершения исполнительных действий не может быть поставлена в вину банку, являющемуся взыскателем по исполнительному производству.

Учитывая отсутствие законных оснований для распоряжения автомобилем «Y.» без согласия залогодержателя ЗАО «Банк Интеза», суд пришел к верному выводу о том, что за Лемешко А.А. не может быть признано право собственности на данное транспортное средство.

Указание в жалобе Таранова И.В. на то, что в момент приобретения им спорного автомобиля у L., в отношении последнего отсутствовали какие-либо ограничения, не опровергает правильность выводов суда первой инстанции, поскольку как указано выше, до заключения данного договора купли-продажи автомобиль длительное время был снят с учета, что фактически препятствовало регистрации вынесенных в отношении него ограничений, и по существу, сделало возможным заключение договора купли-продажи автомобиля между Тарановым И.В. и L. Что касается ссылки в жалобе на свободное пользование автомобилем в период с 16 мая 2013 года по 10 июля 2014 года, то данное обстоятельство не имеет юридического значения для настоящего спора, поскольку наложенные ограничения на совершение регистрационных действий в отношении автомобиля не препятствуют эксплуатации последнего (апелляционным определением 33-2074/2015 от 29 апреля 2015 года решение оставлено без изменения).

Решением Краснознаменского районного суда Калининградской области от 19 мая 2015 года с Голубкова М.В. в пользу Кредитного Потребительского Кооператива Граждан «Региональный кредитный союз» взыскана задолженность по договорам займа и обращено взыскание на автомобиль «N.», в остальной части иска отказано. Этим же решением удовлетворены встречные исковые требования Довженко И.С., Румянцева Э.В. о прекращении залога на автомашины «Аа.» и «Бб.».

Судом установлено, что между КПКГ «Региональный кредитный союз» и Голубковым М.В. были заключены 28 января 2013 года, 27 мая 2013 года, 12 сентября 2013 года договоры займа на суммы <данные изъяты> руб., <данные изъяты> руб., <данные изъяты> руб.

В обеспечение исполнения обязательств по вышеуказанным договорам займа между КПКГ «Региональный кредитный союз» и Голубковым М.В. были заключены соответственно три договора залога: от 28 января 2013 года на автомобиль N., залоговой стоимостью <данные изъяты> руб.; от 27 мая 2013 года на автомобиль Бб., залоговой стоимостью <данные изъяты> руб.; от 12 сентября 2013 года на автомобиль Аа., залоговой стоимостью <данные изъяты> руб.

Удовлетворяя встречные исковые требования Довженко И.С. и Румянцева Э.В. и отказывая в удовлетворении иска банка об обращении взыскания на транспортные средства Аа. и Бб., суд обоснованно исходил из того, что данные автомобили приобретены Довженко И.С. и Румянцевым Э.В. по договорам купли-продажи, заключенным после 1 июля 2014 года, при этом последние являются добросовестными приобретателями, в связи с чем пришел к правильному выводу о прекращении залога на основании подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ.

В апелляционной жалобе КПКГ «Региональный кредитный союз» настаивало на том, что поскольку договор залога транспортных средств был заключен до 1 июля 2014 года, то есть до вступления в силу Федерального закона № 367-ФЗ от 21 декабря 2013 года, то суд не вправе был применять нормы подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ в новой редакции. Кроме того, обращает внимание, что транспортные средства приобретались Довженко И.С. и Румянцевым Э.В. по дубликатам ПТС, что, как правило, указывает на наличие залога и свидетельствует о непредусмотрительности покупателей. Также ссылалось на то, что Довженко И.С. и Румянцевым Э.В. не предоставлены сведения, подтверждающие, что до заключения договоров купли-продажи они обращались к нотариусу за получением информации из реестра уведомлений залога движимого имущества.

Судебная коллегия нашла такие доводы несостоятельными.

Так, правоотношения, регулируемые подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ, возникают в связи с возмездным приобретением заложенного имущества по сделке, следовательно, указанная норма применяется к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены после 1 июля 2014 года, а не к договорам залога, заключенным после данной даты. Иное толкование применения положений подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ ставило бы защиту права добросовестного приобретателя в зависимость не от совершенных им сделок, а от правоотношений между залогодателем и залогодержателем, участником которых он не является, и о наличии которых не знал и не мог знать. С учетом длительности сроков договоров залога (5-7 и более лет), неприменение названной нормы исключило бы возможность защиты прав всех приобретателей заложенного имущества по договорам залога, заключенным до 1 июля 2014 года, что очевидно не согласуется с целями, задачами и содержанием комплексных изменений в нормы, регулирующие залоговые правоотношения (в параграф 3 главы 23 ГК РФ), внесенных Федеральным законом № 367-ФЗ от 21 декабря 2013 года.

Выводы суда первой инстанции о том, что Довженко И.С. и Румянцев Э.В. являются добросовестными приобретателями автомобилей, коллегия посчитала обоснованными и подтвержденными материалами дела, из которых видно, что Довженко И.С. приобрела автомобиль Аа. по договору купли-продажи от 9 сентября 2014 года у Вв., последний приобрел автомобиль по договору купли-продажи от 17 июля 2014 года у Гг. В свою очередь Гг. купил автомобиль у Голубкова М.В. 30 апреля 2014 года.

Поскольку Довженко И.С. являлась уже третьим (после № собственником автомобиля Аа., судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что последняя не знала и не могла знать об обременении автомобиля залогом.

Как видно из материалов дела, Румянцев Э.В. купил 9 сентября 2014 года автомобиль Бб. у Дд., который в свою очередь 7 февраля 2014 года купил его у Голубкова М.В.

При заключении договора купли-продажи между Румянцевым Э.В. и Дд., последний передал покупателю наряд-заказ от 30 августа 2014 года ИП Ее. на выполнение работ по замене ремня ГРМ, втулок, сальников, тормозных колодок и т.д., то есть комплекса работ по предпродажной подготовке автомобиля на сумму <данные изъяты> руб., в проведении которых Румянцев Э.В. убедился лично, посетив автосервис. Такие действия Румянцева Э.В., также не являвшегося непосредственным покупателем автомобиля у Голубкова М.В., указывают на его добросовестность.

Доводы жалобы о том, что приобретение транспортных средств на основании дубликатов ПТС, свидетельствует о непредусмотрительности покупателей, коллегией не приняты во внимание, поскольку из объяснений Голубкова М.В. и материалов дела видно, что последнему по его заявлениям руководством КПКГ «Региональный кредитный союз» выдавались оригиналы ПТС на автомобили Аа. и Ии., на возврате которых в дальнейшем истец не настаивал.

При этом из объяснений Голубкова М.В. также следует, что КПКГ «Региональный кредитный союз» было известно о продаже данных автомобилей, поскольку после совершения этих сделок он вносил денежные средства в погашение повышенных процентов по договорам займа.

Таким образом, несмотря на то, что продажа автомобилей осуществлена была Голубковым М.В. на основании дубликатов ПТС, последний благодаря действиям истца имел возможность их продать и по оригиналам ПТС, чем не воспользовался, объяснив суду причину утерей оригиналов ПТС.

Кроме того, как верно указал суд, КПКГ «Региональный кредитный союз» не внес в реестр уведомлений о залоге движимого имущества, ведущегося нотариусом, сведения о залоге автомобилей Ии. и Аа., следовательно, исходя из положений п. 4 ст. 339.1 ГК РФ в отношениях с третьими лицами не вправе ссылаться на принадлежащее ему право залога.

Согласно информации нотариуса, в реестре уведомлений о залоге движимого имущества с 20 февраля 2015 года, то есть после обращения в суд с настоящим иском, содержатся сведения о транспортном средстве «N.», залогодателем которого указан Голубков М.В., залогодержателем — КПКГ «Региональный Кредитный Союз».

Ссылка в жалобе на то, что Довженко И.С. и Румянцев Э.В. не представили ответы нотариуса об отсутствии сведений о залоге спорных автомобилей до момента их покупки, не влияет на правильность выводов суда первой инстанции, поскольку, как указано выше, такие сведения КПКГ «Региональный Кредитный Союз» в реестр до 20 февраля 2015 года не предоставлялись, следовательно, на момент заключения договоров купли-продажи информация о залоге отсутствовала. Таким образом, даже если бы Довженко И.С. и Румянцев Э.С. обратились за получением таких сведений, ответ нотариуса об отсутствии залога автомобилей не мог исключить возможность заключения сделок.

При таких обстоятельствах судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что в отсутствие сведений о залоге автомобилей в нотариальном реестре уведомлений Довженко И.С. и Румянцев Э.В., купившие в сентябре 2014 года спорные транспортные средства у других собственников, а не у ответчика Голубкова М.В., являются добросовестными приобретателями, в связи с чем залог подлежит прекращению на основании подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ (апелляционное определение № от 29 июля 2015 года).

Решением Центрального районного суда г. Калининграда от 21 апреля 2015 года частично удовлетворены требования ОАО «Росгосстрах Банк» к ООО «Освальд», Ковтуну Д.Ю., Ширшановой Т.В., Фонду «Гарантийный Фонд Калининградской области», Сухареву В.И., Ермолаеву В.В., Мазуркевичу И.А., ООО «Фреш на Дмитровке» об обращении взыскания на заложенное имущество. Обращено взыскания на транспортное средство автомобиль — Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, установлена его начальная продажная цена в размере <данные изъяты> рублей.

Удовлетворен встречный иск Ермолаева В.С. к ОАО «Росгосстрах Банк», Ковтуну Д.Ю. о признании договора залога Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, недействительным.

В удовлетворении исковых требований в части обращения взыскания на заложенное имущество автомобиль Лл. и автомобиль — Кк. отказано.

Судом установлено, что 31 марта 2014 года между ОАО «Росгосстрах Банк» и ООО «Освальд» был заключен кредитный договор №, в соответствии с которым заемщику была открыта кредитная линия с лимитом <данные изъяты> руб. под 16% годовых.

В обеспечение исполнения заемщиком обязательств по вышеуказанному кредитному договору банком были заключены договоры поручительства с Ковтуном Д.Ю., Ширшановой Т.В. и Фондом «Гарантийный фонд Калининградской области».

Кроме того, в обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору 3 апреля 2014 года между банком и Ковтун Д.Ю. был заключен договор залога №, согласно которому Ковтун Д.Ю. передал в залог банку принадлежащие ему на праве собственности следующие транспортные средства: Лл., идентификационный номер – №, год выпуска — ДД.ММ.ГГГГ, модель, № двигателя – №, цвет — черный, ПТС серии №; Кк., идентификационный номер — №, год выпуска — ДД.ММ.ГГГГ, модель, № двигателя — №, цвет — черный, ПТС серии №; Кк., идентификационный номер — №, год выпуска — ДД.ММ.ГГГГ, модель, № двигателя – №, цвет — белый, ПТС серии №.

В соответствии с п. 1.4 договора залоговая стоимость предмета залога составляет <данные изъяты> руб.

Решением Центрального районного суда г. Калининграда от 26 февраля 2015 года с ООО «Освальд», Ковтуна Д.Ю., Ширшановой Т.В. в пользу ОАО «Росгосстрах Банк» взыскана задолженность по кредитному договору № от 31 марта 2014 года в размере <данные изъяты> рублей.

С учетом данных обстоятельств суд пришел к правильному выводу о наличии предусмотренных ст. 334, п. 1 ст. 348, п. 1 ст. 349 ГК РФ оснований для обращения взыскания на транспортные средства.

Вместе с тем, разрешая требования банка об обращении взыскания на автомобили Лл., Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, а также встречные требования Ермолаева В.С. о признании недействительным договора залога в части залога автомобиля Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, госномер №, суд установил, что названное транспортное средство с 26 февраля 2010 года находится в собственности Ермолаева В.С. на основании ПТС серии № и никогда из его владения и пользования не выбывало, при этом сведения об изменении указанных данных ПТС и регистрационного знака по данным МРЭО ГИБДД отсутствуют. Между тем, представленный Ковтуном Д.Ю. при оформлении залога на данный автомобиль дубликат ПТС серии № был выдан 6 июня 2012 года на автомобиль «N.», ДД.ММ.ГГГГ выпуска, на имя Мм.

Принимая во внимание, что Ковтун Д.Ю. на момент заключения договора залога собственником автомобиля Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, госномер № не являлся, и представил в банк подложный ПТС на данное транспортное средство, суд правомерно признал договор недействительным в части залога указанного автомобиля на основании ст. 168 ГК РФ, и отказал в удовлетворении требований об обращении на него взыскания.

Также судом было установлено, что 27 декабря 2013 года на основании смешанного договора займа-залога Ковтун Д.Ю. заложил автомобиль Лл., № выпуска, с ПТС серии №, госномер № в ООО Ломбард «Нн.», получив денежные средства в сумме <данные изъяты> руб., при этом автомобиль, два комплекта ключей от него, оригинал ПТС постоянно находились в ломбарде, территорию последнего автомобиль не покидал. В соответствии с договором купли-продажи от 15 июля 2014 года ООО Ломбард «Нн.» продало автомобиль Сухареву В.И., передав последнему само транспортное средство, оригинал ПТС, ключи от автомобиля.

Между тем, 3 апреля 2014 года, то есть после сдачи автомобиля в ломбард, Ковтун Д.Ю. заключил договор залога автомобиля Лл. ДД.ММ.ГГГГ выпуска, передав в банк поддельный ПТС, отличающийся от находящегося у Сухарева В.И. подлинного экземпляра ПТС с указанием иных серии, номера таможенной декларации и таможенного поста, через который автомобиль ввозился на территорию РФ.

При таких обстоятельствах суд правильно признал договор в части залога вышеуказанного автомобиля Лл. ничтожным и отказал в обращении взыскания на него.

Удовлетворяя требования банка в части обращения взыскания на автомобиль Кк., идентификационный номер — №, ДД.ММ.ГГГГ выпуска, суд обоснованно исходил из того, что, несмотря на его отчуждение в пользу ООО «Фреш на Дмитровке», право залога в силу п. 1 ст. 353 ГК РФ сохраняется, при этом оснований для признания залога данного транспортного средства недействительным, а также для прекращения залога, не имеется.

В апелляционной жалобе ООО «Фреш на Дмитровке» настаивало на том, что является добросовестным приобретателем. Полагало, что суд, при одних и тех же обстоятельствах оформления трех автомобилей в залог, принял противоречивое решение, признав залог двух автомобилей недействительным, а на третий автомобиль обратил взыскание.

Судебная коллегия с такими доводами не согласилась.

Так, материалами дела подтверждается, что 5 августа 2014 года Ковтун Д.Ю. обратился в ГИБДД с заявлением о выдаче дубликата ПТС взамен, якобы утраченного (в действительности предоставленного банку ПТС серии № при оформлении договора залога на автомобиль Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска), в связи с чем ему был выдан дубликат ПТС серии №.

7 августа 2014 года между Ковтуном Д.Ю. и Мазуркевичем И.А. был заключен договор купли-продажи вышеуказанного транспортного средства по цене <данные изъяты> руб.

9 августа 2014 года Мазуркевич И.А. произвел замену регистрационного знака автомобиля Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, № на знак № и ПТС серии № на ПТС серии №.

11 августа 2014 года Мазуркевич И.А. и ООО «Фреш на Дмитровке» заключили договор купли-продажи вышеуказанного автомобиля по цене <данные изъяты> руб., однако до настоящего времени данное транспортное средство значится на учете в МРЭО ГИБДД УМВД за Мазуркевичем И.А. вследствие наложенного судом ареста.

Судебная коллегия указала, что обстоятельства совершенных в столь короткий срок сделок по отчуждению автомобиля с изменением регистрационных знаков и заменой дубликатов ПТС не свидетельствуют о разумной предусмотрительности покупателя, в связи с чем не согласилась с утверждением в жалобе о том, что ООО «Фреш на Дмитровке» является добросовестным приобретателем, и не усмотрела достаточных оснований для прекращения залога в силу подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ.

Доводы жалобы о наличии оснований для признания договора залога и в части автомобиля Кк., ДД.ММ.ГГГГ выпуска, недействительным, коллегией также не были приняты во внимание, поскольку бесспорных доказательств, подтверждающих оформление в залог данного автомобиля по поддельному ПТС, в материалах дела не имеется.

Вопреки утверждению в жалобе определение общей залоговой стоимости трех транспортных средств не является основанием для признания договора залога незаключенным по мотиву недостижения согласия о залоговой стоимости автомобиля Кк., ДД.ММ.ГГГГ, поскольку данное обстоятельство при обращении взыскания на залог в судебном порядке существенного правового значения не имеет.

Так, истцом представлен отчет о рыночной стоимости вышеуказанного автомобиля, в соответствии с которым судом установлена его начальная продажная цена – <данные изъяты> руб.

С учетом того, что ООО «Фреш на Дмитровке» купило вышеуказанный автомобиль у Мазуркевича И.А. по цене <данные изъяты> руб., судебная коллегия пришла к выводу о том, что определенная судом начальная продажная стоимость согласуется с действительной рыночной стоимостью данного транспортного средства и не нарушает прав подателя жалобы (апелляционное определение № от 29 июля 2015 года).

Изменение первоначально установленной судом в решении начальной продажной цены заложенного имущества.

В соответствии с п. 13 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, заявления заинтересованных сторон (залогодателя, залогодержателя) об изменении первоначально установленной судом в решении начальной продажной цены заложенного имущества рассматриваются судами в порядке, предусмотренном ст. 434 ГПК РФ.

Как правило, в случаях существенного расхождения между отчетами об оценке предмета залога, представленными сторонами, суды назначают судебную экспертизу для определения рыночной стоимости заложенного имущества, исходя из результатов которой и с учетом позиции заявителя, разрешают заявление по существу.

Например, определением Черняховского городского суда Калининградской области от 10 ноября 2014 года изменен способ и порядок исполнения решения Черняховского городского суда Калининградской области от 21 апреля 2010 года и дополнительного решения от 17 мая 2010 года по делу № по иску АО Банк Снорас к Мстояну М.М. и Мстоян С.Ф. о взыскании задолженности по договору займа и обращении взыскания на предмет залога путем снижения начальной продажной цены на

нежилое здание гостиницы, расположенное по адресу: <адрес>, и права аренды земельного участка для ее обслуживания, до <данные изъяты> руб.

Из материалов дела следует, что решением Черняховского городского суда Калининградской области от 21 апреля 2010 года с Мстояна М.К., Мстоян С.Ф. солидарно в пользу АО Банк Снорас взыскана задолженность в размере <данные изъяты> евро и обращено взыскание на нежилое здание – гостиницу площадью <данные изъяты> кв.м, расположенную по адресу: <адрес>, установлена начальная продажная цена заложенного имущества в размере, определенном соглашением сторон, равном <данные изъяты> евро в рублях по курсу ЦБ РФ на момент исполнения решения суда.

12 августа 2010 года возбуждено исполнительное производство о взыскании с Мстояна М.К., Мстоян С.Ф. в пользу АО Банк Снорас задолженности в размере <данные изъяты> евро и обращении взыскания на заложенное имущество.

Постановлением судебного пристава-исполнителя от 5 сентября 2013 года здание гостиницы и право аренды передано в Управление Росимущества на реализацию на открытых торгах по цене <данные изъяты> руб., что соответствовало <данные изъяты> евро по курсу ЦБ РФ на момент вынесения постановления.

Протоколом заседания комиссии от 17 января 2014 года аукцион по продаже вышеуказанного имущества признан несостоявшимся в связи с отсутствием заявок на участие в торгах.

3 февраля 2014 года АО Банк Снорас обратилось в суд с настоящим заявлением об изменении способа и порядка исполнения решения суда, представив отчет ООО «Пп.» № от 24 сентября 2013 года, согласно которому рыночная стоимость здания гостиницы и права аренды земельного участка по состоянию на 10 сентября 2013 года составила <данные изъяты> руб.

В дальнейшем банком была представлена более актуальная оценка — отчет № от 3 марта 2014 года, согласно которому рыночная стоимость заложенного имущества по состоянию на 24 февраля 2014 года составила <данные изъяты> руб.

Должники, не соглашаясь с вышеуказанной оценкой, представили отчет ООО «Рр.» № от 24 июня 2014 года, которым рыночная стоимость по состоянию на 5 июня 2014 года определена в размере <данные изъяты> руб.

В связи с возникшим спором судом была назначена судебная экспертиза.

Согласно заключению эксперта ООО «Сс.» № от 18 августа 2014 года рыночная стоимость заложенного имущества: здания гостиницы и права аренды по состоянию на 8 августа 2014 года составила <данные изъяты> руб.

Удовлетворяя заявление об изменении способа и порядка исполнения решения, суд, руководствуясь вышеприведенными нормами, обоснованно исходил из того, что взыскателем АО Банк Снорас представлены бесспорные доказательства, подтверждающие, что установленная решением суда от 21 апреля 2010 года начальная продажная цена заложенного имущества существенно отличается от его рыночной стоимости на момент реализации, в связи с чем пришел к правильному выводу о необходимости установления новой начальной продажной стоимости здания гостиницы и права аренды земельного участка в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 54 Закона об ипотеке из расчета 80% от рыночной стоимости, установленной заключением судебной экспертизы, то есть в размере <данные изъяты> руб.

В частной жалобе ответчики полагали, что у суда не имелось оснований для изменения порядка исполнения решения суда, поскольку никаких затруднений с его исполнением не имеется, при этом реальная рыночная стоимость предмета залога подлежит выявлению в процессе торгов. Также полагали, что установление судом начальной продажной цены предмета залога в рублях является недопустимым изменением решения суда по существу, поскольку последним была установлена начальная продажная цена в иностранной валюте (евро), но по курсу рубля на момент исполнения решения суда. Таким образом, установление судом начальной продажной цены только в рублях, без привязки к курсу валюты долга приведет к тому, что реализация заложенного имущества по установленной судом цене не обеспечит выполнение решения суда, поскольку курс валюты постоянно меняется, а в настоящее время курс евро крайне высок. Подробно критиковали заключение судебной экспертизы.

Судебная коллегия, отклоняя довод о том, что по настоящему делу отсутствуют обстоятельства, затрудняющие исполнение решения, в связи с чем достаточных оснований для обращения в суд с настоящим заявлением у взыскателя не имелось, сослалась на нормы ст. 350 ГК РФ и главы 9 Закона об исполнительном производстве, указав, что из смысла содержащихся в них положений следует, что в случаях, когда установленная начальная продажная цена заложенного имущества существенно отличается от его рыночной стоимости на момент реализации, после объявления публичных торгов по продаже недвижимого имущества несостоявшимися залогодатель или залогодержатель вправе до проведения повторных публичных торгов обратиться в суд, по решению которого обращено взыскание на предмет залога и установлена начальная продажная цена, с заявлением об изменении начальной продажной цены заложенного имущества при его реализации.

Аналогичная позиция закреплена в п. 13 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденным Президиумом Верховного Суда РФ 22 мая 2013 года, согласно которой заявление заинтересованной стороны (залогодателя, залогодержателя) об изменении первоначально установленной судом в решении начальной продажной цены заложенного в обеспечение исполнения кредитного обязательства имущества, реализуемого в ходе осуществления исполнительного производства, в случае признания торгов по продаже данного имущества несостоявшимися подлежит рассмотрению судом исходя из аналогии процессуального закона (ч. 4 ст. 1 ГПК РФ) в порядке, предусмотренном ст. 434 ГПК РФ.

Принимая во внимание, что первые торги по продаже заложенного имущества по цене 319 млн. руб. не состоялись, а также учитывая длительность периода с момента установления судом начальной продажной цены до проведения торгов, в течении которого произошло снижение рыночной стоимости предмета залога, взыскатель правомерно обратился в суд с заявлением об изменении начальной продажной цены заложенного имущества до проведения повторных торгов, одновременно заявив ходатайство о приостановлении исполнительного производства, которое судом было удовлетворено.

Вопреки доводам жалобы установление судом начальной продажной цены заложенного имущества в рублях, а не в иностранной валюте, не свидетельствует об изменении существа решения, поскольку недвижимое имущество подлежало реализации с торгов по цене, определенной в рублях.

Действительно, по состоянию на 21 апреля 2010 года рыночная стоимость гостиницы по соглашению сторон определена в рублевом эквиваленте <данные изъяты> евро, однако данное обстоятельство само по себе не свидетельствует о том, что заложенное имущество должно было реализовываться по цене <данные изъяты> евро.

Кроме того, согласно п. 1 ст. 140 ГК РФ рубль является законным платежным средством на территории Российской Федерации, а денежные обязательства должны быть выражены в рублях (п. 1 ст. 317 ГК РФ).

Таким образом, законом не допускается установление в Российской Федерации цен на различные товары, услуги, объекты, выраженных в иностранной валюте.

Согласно п. 27 Федерального стандарта оценки № 1 «Общие понятия оценки, подходы к оценке и требования к проведению оценки (ФСО 3 1)», утвержденного Приказом Минэкономразвития России от 20 июля 2007 года № 256, итоговая величина стоимости должна быть выражена в валюте Российской Федерации (в рублях).

При таких обстоятельствах начальная продажная стоимость заложенного имущества, подлежащего реализации с торгов, правомерно определена судом в рублях, при этом законных оснований для применения к настоящим правоотношениям положений п. 2 ст. 317 ГК РФ, не имеется.

С учетом изложенного, коллегия не приняла во внимание доводы жалобы о том, что установление начальной продажной цены только в рублях без привязки ее к курсу валюты долга приведет к тому, что реализация заложенного имущества по установленной судом новой цене не обеспечит выполнение решения суда.

Ссылку в жалобе на резкий рост курса евро по отношению к рублю, наблюдающийся в последнее время в Российской Федерации, коллегия признала не заслуживающей внимания, поскольку объективных доказательств, подтверждающих влияние данного обстоятельства на рыночную стоимость здания гостиницы, находящейся в г. Черняховске, должниками не представлено. При этом какой-либо прямой зависимости между данными величинами в результате проведения судебной экспертизы по определению рыночной стоимости заложенного имущества не выявлено.

Не согласилась судебная коллегия и с критикой заключения судебной экспертизы, приведя в определении подробные мотивы своего несогласия. Определение суда было оставлено без изменения (апелляционное определение № от 3 февраля 2015 года).

По вышеуказанному делу заявитель (банк) после получения судом заключения судебной экспертизы уточнил требования и просил изменить начальную продажную стоимость залогового имущества исходя из результатов экспертизы.

Между тем, в судебной практике возник вопрос, как разрешать заявление в случае, если взыскатель после получения судом заключения экспертизы, не соглашаясь с последним, продолжает настаивать на предложенной им оценке, а суд полагает достоверной и объективной стоимость имущества, указанную в экспертном заключении. Необходимо ли в таких случаях отказывать в удовлетворении заявленных взыскателем требований, либо, вне зависимости от его позиции (отказа уточнить требования) изменить начальную продажную стоимость заложенного имущества исходя из результатов судебной экспертизы.

Например, определением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 16 июня 2015 года в удовлетворении заявления ОАО «Сбербанк России» об изменении порядка и способа исполнения решения Ленинградского районного суда г. Калининграда от 28 февраля 2011 года отказано.

Как следует из материалов дела, 21 января 2008 года между ОАО «Сбербанк России» и Борилко А.Ю. был заключен кредитный договор № на сумму <данные изъяты> руб. под 17% годовых на срок до 21 января 2013 года.

В обеспечение исполнения обязательств по вышеуказанному кредитному договору 22 января 2008 года между ОАО «Сбербанк России» и Борилко З.Ф. был заключен договор ипотеки, согласно которому в залог банку передано принадлежащее Борилко З.Ф. недвижимое имущество: административное здание, два здания складов, столярный цех, расположенное на земельном участке по адресу: <адрес>, а также право аренды данного земельного участка, общей залоговой стоимостью <данные изъяты> руб.

В связи с неисполнением обязательств по кредитному договору решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 28 февраля 2011 года обращено взыскание на вышеуказанное недвижимое имущество с установлением его начальной продажной стоимости в размере <данные изъяты> рублей.

Отделом по особым исполнительным производствам трижды возбуждались исполнительные производства об обращении взыскания на вышеуказанное имущество: № от 6 октября 2011 года; № от 3 августа 2012 года, № от 8 октября 2013 года, в рамках которых имущество передавалось на реализацию, однако торги признавались несостоявшимися в связи с отсутствием заявок, после чего ОАО «Сбербанк России» отзывало исполнительные листы.

По последнему исполнительному производству № от 8 октября 2013 года протоколом комиссии ТУ Росимущество по Калининградской области от 24 марта 2014 года торги были признаны несостоявшимися, и 10 декабря 2014 года данное производство было окончено в связи с отзывом взыскателем исполнительного листа.

Согласно отчету ООО «Сс.» № от 7 октября 2014 года, представленному ОАО «Сбербанк России» к настоящему заявлению об изменении способа исполнения решения суда, рыночная стоимость предметов залога составляет <данные изъяты> руб.

Должники, не соглашаясь с вышеуказанной оценкой, представили отчет ООО «Тт.» № от 5 февраля 2015 года, которым рыночная стоимость определена в размере <данные изъяты> руб.

В связи с возникшим спором судом была назначена судебная экспертиза.

Согласно заключению экспертизы № от 30 апреля 2015 года, проведенной ООО «Уу.», года рыночная стоимость заложенного имущества составляет — <данные изъяты> руб.

Отказывая в удовлетворении заявления, суд исходил из того, что ОАО «Сбербанк России» не представило доказательств, подтверждающих, что установленная решением суда от 21 февраля 2011 года начальная продажная цена заложенного имущества в размере <данные изъяты> рублей существенно снизилась и в настоящее время составляет <данные изъяты> руб. (80% от оценки ООО «Сс.).

В частной жалобе ОАО «Сбербанк России» привело подробную критику заключения судебной экспертизы и настаивало на отмене определения с вынесением нового об удовлетворении заявления.

Судебная коллегия привела подробные мотивы несогласия с критической оценкой экспертного заключения и согласилась с выводом суда о том, что представленный заявителем отчет ООО «Сс.» не может являться надлежащим доказательством изменения рыночной стоимости заложенного имущества и основанием для снижения его начальной продажной цены до <данные изъяты> руб.

Довод представителя банка в суде апелляционной инстанции о том, что взыскатель намеревался после допроса судебного эксперта и устранения возникших у него сомнений относительно сделанных им в заключении выводов, уточнить свои требования, судебной коллегией был отклонен, поскольку такая позиция банка указывает лишь о его намерении в будущем изменить (уточнить) требования. Вместе с тем, как видно из протокола судебного заседания, уточненные требования суду первой инстанции не заявлялись и предметом судебного разбирательства не являлись.

Не может такой довод служить и основанием для удовлетворения частной жалобы и установления начальной продажной стоимости заложенного имущества исходя из 80% от определенной в заключении эксперта, поскольку в просительной части частной жалобы банком заявлено требование об изменении способа исполнения решения суда путем установления начальной продажной стоимости заложенного имущества в размере <данные изъяты> руб., то есть в размере, обоснованность которого судебной коллегией не принята.

Между тем, коллегия указала, что оспариваемое определение не препятствует взыскателю повторно обратиться в суд с заявлением об установлении начальной продажной стоимости заложенного имущества в ином размере, в том числе и исходя из заключения судебной экспертизы, проведенной по настоящему делу и являвшейся предметом оценки в соответствии со ст. 67 ГПК РФ (апелляционное определение № от 21 июля 2015 года).

Таким образом, в приведенном выше примере отражен подход, согласно которому, если взыскатель настаивает на представленной им оценке и не уточняет требования после проведения судебной экспертизы, суд отказывает в изменении начальной продажной стоимости заложенного имущества.

Вместе с тем, учитывая, что дело рассматривалось по существу, по нему назначалась экспертиза, затрачены денежные средства на ее оплату, давалась оценка собранным доказательствам, возникает вопрос, вправе ли сам суд изменить начальную продажную стоимость заложенного имущества без соответствующего уточнения (изменения) требований заявителя.

По мнению судебной коллегии, второй подход представляется наиболее правильным, не только с точки зрения процессуальной целесообразности (достигнутого результата рассмотрения спора по существу), что позволит исключить неоднократность подачи заявлений, обусловленной получением отчетов с различной оценкой имущества, но и в целом согласуется с предусмотренным п. 3 ст. 340, ст. 350 ГК РФ правом суда установить в судебном решении начальную продажную стоимость заложенного имущества, реализация которого не ограничивается пределами исковых требований в данной части, поскольку суд может не согласиться с представленной истцом оценкой имущества и принять в качестве надлежащего доказательства оценку ответчика или полученную в результате проведения экспертизы.

Также в судебной практике возник вопрос о том, вправе ли должник обратиться с заявлением в порядке ст. 434 ГПК РФ об увеличении начальной продажной стоимости заложенного имущества, ссылаясь на значительное увеличение его рыночной стоимости с момента вынесения судебного решения до передачи имущества на торги?

Так, из материалов дела следует, что 16 марта 2015 года Палевич М.В. обратилась в суд с заявлением, указав, что в результате сложившейся финансовой ситуации, увеличением курсовой разницы между валютами, произошло несоответствие реальной рыночной стоимости квартиры с установленной судом начальной продажной ценой данной квартиры, считала, что данная стоимость значительно возросла, просила изменить порядок и способ исполнения решения суда от 24.09.2013 года, определив начальную продажную цену квартиры в размере <данные изъяты> руб., а также просила приостановить исполнительное производство.

В процессе судебного разбирательства суд установил, что решением Центрального районного суда г. Калининграда от 24 сентября 2013 года солидарно с Палевич Т. и Палевич М.В. в пользу КБ «Москоммерцбанк» была взыскана задолженность по кредиту в размере <данные изъяты> долларов США, по курсу ЦБ РФ на день платежа, обращено взыскание на заложенное имущество — квартиру, расположенную по адресу: <адрес> путем продажи с публичных торгов, с начальной продажной ценой в размере <данные изъяты> руб.

Постановлением судебного пристава-исполнителя ОСП Центрального района г. Калининграда УФССП по Калининградской области от 20 марта 2014 года было возбуждено исполнительное производство №.

Протоколом № от 23 декабря 2014 года торги по реализации квартиры признаны несостоявшимися, заявку на торги подало менее 2-х лиц.

Управлением ФССП России по Калининградской области в адрес ОСП Центрального района г. Калининграда 26 декабря 2014 года направлена копия уведомления Территориального управления Россимущества в Калининградской области от 24.12.2014 г. № НИ-6831 о снижении цены квартиры на 15%.

Протоколом № о результатах торгов по продаже арестованного имущества от 18 марта 2015 года торги признаны состоявшимися, денежные средства в размере <данные изъяты> руб. были перечислены на депозит ОСП Центрального района г. Калининграда

Определением Центрального районноговаленко А. суда г. Калининграда от 20 апреля 2015 года в удовлетворении заявления Палевич М.В. об изменении порядка и способа исполнения решения суда отказано.

Отклоняя частную жалобу Палевич М.В., судебная коллегия указала, что по смыслу ст.ст. 203, 434 ГПК РФ изменение способа и порядка исполнения решения суда может заключаться в замене одного вида исполнения другим или в определенном преобразовании первоначального способа исполнения решения суда и допускается только при наличии обстоятельств, затрудняющих исполнение решения суда либо свидетельствующих о невозможности исполнить решение суда тем способом и в том порядке, которые указаны в решении суда.

Между тем, обстоятельств, препятствующих исполнению решения суда по настоящему делу не установлено, напротив, последнее на момент рассмотрения заявления, было исполнено.

Доводы частной жалобы о том, что рыночная стоимость квартиры значительно увеличилась, поэтому подлежит изменению её начальная продажная цена, коллегия посчитала не соответствующими обстоятельствам дела, так как первично проведенные торги были признаны не состоявшимися, то есть отсутствовал спрос на данную квартиру по установленной судом цене и только после её снижения на 15% торги по её реализации состоялись (апелляционное определение № от 23 июня 2015 года).

Принимая во внимание, что в приведенном выше примере решение суда на момент рассмотрения заявления уже было исполнено, с процессуальной точки зрения правильнее было бы прекратить производство по заявлению, так как разрешение вопросов в порядке ст.ст. 203, 434 ГПК РФ возможно лишь по неисполненному судебному решению.

Между тем, представляется, что должник не вправе обращаться в вышеуказанном порядке с заявлением об увеличении начальной продажной стоимости заложенного имущества, ссылаясь на то, что с момента вынесения судебного решения и до передачи имущества на торги произошел рост его рыночной стоимости в силу каких-либо факторов, поскольку данные обстоятельства не препятствуют исполнению судебного решения, напротив, повышают вероятность продажи заложенного имущества с первых торгов.

Представляется, что в ситуации, когда заложенное имущество продано по цене, значительно ниже рыночной, должник вправе иным способом защищать свое право, например, путем подачи иска о взыскании убытков, доказывая просрочку кредитора в непредъявлении исполнительного листа к взысканию, либо вину в бездействии должностных лиц службы судебных приставов, приведшем к длительному непроведению торгов и т.д.

Судебная коллегия по гражданским делам

Калининградского областного суда